- церковно–религиозный характер Византии: божественное происхождение императорской власти, церковный обряд коронования императоров, влияние Церкви на политическую жизнь, господство Церкви в жизни общественной.[5]
- Церковно-религиозный характер византийской науки и просвещения, церковно-религиозный оттенок византийской истории и философии, церковная поэзия, религиозный характер искусства.[6]
В ходе разработки проблематики, связанной с историей отношений Церкви и государства в Византийской империи, сформировалась концепция о так называемой «византийской симфонии». Эта концепция заключала в себе идею союза и полного согласия духовной и светской власти и в то же время предполагала для каждой из властей определённую независимость.
Симфонию необходимо очень определённо и ясно отличать от системы государственной церковности. Принципиальное отличие заключается в том, что самый принцип доминирования Церкви в условиях симфонии опирается на содержательный фактор, на то, что император и народ исповедуют Православную веру, и не просто её исповедуют, но почитают её величайшей святыней, поэтому и служат ей и император, и государство, и народ. Церковь в этом случае хоть и не обладает материальной силой, и при обострении отношений мы можем наблюдать в истории Византии многочисленные случаи временной узурпации со стороны государства тех или иных прерогатив церковной власти, случаи давления на Церковь, но принципиально Церковь самостоятельна и независима от государства. В то же время и государство – это та самая Римская империя, которая преобразилась, приняв веру, но это всё-таки та Римская империя, которая существовала и ранее, - она тоже принципиально самостоятельна. Она находится под церковным началом, но она не порождение Церкви, в отличие от империи Карла Великого, которая создана некоторым образом юридически Папой, поэтому тенденция к доминированию Церкви над государством, которая хотя и не всегда была реальностью в Западной Европе, в средние века всегда была ощутимой. Что касается византийской симфонии, то здесь мы видим в отношениях Церкви и государства равновесие и обоюдную независимость.
Далее надо пояснить, что понимается под государственной церковностью. Акцент делается на том факте, что это вероисповедание монарха и большинства его подданных. Церковь имеет привилегии, является господствующей. С другой стороны она находится в юрисдикции императора. В Византии Церковь находилась скорее в сфере общественной жизни, а не государственной.
В Византийском законодательстве Церковь всегда отличалась от государства как особый общественный организм, имеющий особую, отличную от государственной, задачу, признавалась учительницей веры, имела право церковного управления и суда по церковным делам, причём власть императора не простиралась на сферу церковных отношений – на изложение догматов веры, на установление церковных канонов. Законодательное полномочие, соединённое со званием и положением императора, обнаруживалось по отношению к церковным делам лишь в праве провозглашать догматы веры, исповедуемые Церковью, за общеобязательные в государственном смысле и возводить церковные правила в значение государственных законов.
В вопросе о взаимоотношении Церкви и государства Византия не только ограничила принцип всемогущего и всепоглощающего государства, но и на первый план выдвинула идею Церкви, провозгласила превосходство церковного канона над гражданским законом, власти церковной над светской.
Разумеется, система оцерковлённого государства, допускавшая равенство власти царя и патриарха и взаимное их восполнение, совершенно
исключало принципиальную возможность цезарепапизма, о котором любят говорить – в отношении Византии – западные писатели, утверждая, что византийский царь был не только главой государства, но и Церкви. Говорить о цезарепапизме, как системе взаимоотношений византийской Церкви и государства, значит не понимать права и истории Византии, игнорировать юридические определения и факты, приписывать частным и временным явлениям характер общий, принципиальный. Несомненно, с цезарепапизмом[7] мы встречаемся в истории Византии, но это было лишь нарушение юридической и канонической нормы, злоупотребление отдельных лиц. Также нет оснований говорить и о папизме византийских патриархов. В Византийском законодательстве дуализм власти был так решительно установлен, а представители власти духовной настолько прониклись учением о божественном происхождении двоевластия в государстве, что при свете этих бесспорных данных, мысль о византийском папизме является тенденциозным недоразумением. Не о подчинении себе царской власти заботилась высшая церковная власть Византии, а о том, чтобы, оставаясь верной церковным догматам и канонам, сообщить дух Церкви государству и обществу.
Византинизм характеризуется весьма живым и интенсивным отношением народа к религии. Византийское общество было религиозным по преимуществу. Вся жизнь византийцев – частная, семейная, общественная, политическая – носила отпечаток церковно-религиозных интересов. Религия составляла для них главнее и исключительное начало жизни. Вот некоторые данные, указывающие на преобладание церковно-религиозного элемента в жизни византийцев.
Прежде всего, император, по воззрению византийцев, был наместником Бога на земле и от Бога получил всё, чем владеет. Отсюда, на императора была перенесена известная степень божественного величия, выражавшаяся в наименованиях и внешних формах, из которых образовался своего рода культ императоров, но этот культ был лишь способом почтения.
Церковь освящала и политическую жизнь Византии. Она являлась посредницей между враждовавшими политическими партиями, между законным правительством и претендентами на престол. Влияние Церкви было так велико, что претенденты на византийский престол, обеспечив себе поддержку со стороны войска, прежде всего, спешили заручиться содействием патриарха, авторитет которого в глазах народа имел громадное значение. Но патриархи поступали в этом случае по долгу справедливости и на основании утвердившегося в области византийского престолонаследия легитимизма.
Особенно велико было влияние Церкви и на жизнь семейную. Церковь весьма ревностно охраняла этот очаг истинной нравственности и гражданственности, устраняла возникавшие в недрах семьи разногласия и споры, содействовала добрым отношениям между родителями и детьми, защищала сирот от посторонних посягательств на завещанное им наследство и т.п.
Византия была в известной степени оцерковлённым государством. Именно она впервые установила такие принципы личной и общественной жизни, создала такие культурно-исторические идеалы, которые в конечном практическом своём осуществлении и могли бы дать человечеству всегда привлекающее его пресловутое счастье. В этой идеальной работе, строго организованной системе византинизма и заключается громадное культурно – историческое значение Византии, даже независимо от полноты её практического осуществления. Важны главным образом принципы и идеалы, возникающие в той или иной общественной среде, так как они указывают на то, чем движется и существует данное общество, что именно служит в нём духом жизни и быта. Коль скоро существуют идея и идеал, значит, имеются и их носители, значит, в обществе нет абсолютной мертвенности в создании из этих основ соответствующего реального быта. Так было и в Византии.
1.2. Церковь в римском государстве
В феврале 313 года римские императоры Константин и Лициний встретились в Милане и договорились о совместной религиозной политике. Их постановление, часто называемое «Миланским эдиктом», было издано в июне того же года. Эта новая политика заключалась в прекращении гонений на христианство, то есть в объявлении его «дозволенным культом», в возвращении ранее конфискованного у христиан имущества и в установлении режима религиозной терпимости. Спустя два столетия этот период толерантности закончился. Законами императора Юстиниана христианство не только объявлялось единственной государственной религией, но на епископов возлагалась юридическая ответственность за насильственное искоренение язычества. За истекшие два столетия появилось новое общество, принявшее христианство как свою религиозную норму, и общество это жило до тех пор, пока в Новые времена секуляризация не привела к таким крайним последствиям, как объявление Лениным религии вне закона.
В течение столетий существования христианской империи и последовавшего средневекового периода общество признало, что руководствуется христианскими принципами, хотя, – это парадокс, - навязывая их, оно прибегало к таким методам, как закон, принуждение и насилие. Отсюда – двусмысленность и утопичность понятия «христианского общества» в том виде, в каком оно существовало тогда. К середине V века, несмотря на то, что христианизация общества была еще далеко не полной, уже ясно определилась модель союза между Империей и Церковью. Определилась она не вдруг. Император Константин I (305-337), первый «христианский император», был вначале приверженцем монотеистического культа солнца. Но во все время своего царствования он все больше и больше отождествлял Высшее Божество, которому поклонялся в юности, со Христом, которому поклонялись христиане. В то же самое время он стал простирать свое внимание и на дела церкви оказывать милостыню духовенству.
Постепенное превращение Империи в формально христианское общество продолжалось при приемниках Константина. Но эта медленная эволюция была исполнена контрастов и парадоксов. Серьезные шаги в направлении государственного установления христианского общества были предприняты Феодосием I (378- 395). Он был первым из императоров, который принял крещение в самом начале своего царствования. Феодосий совершенно порвал с языческими культами и с радостью утверждал прошение христианских епископов о закрытии капищ, их уничтожении или превращении в христианские храмы. В таких случаях в некоторых местах между христианами и язычниками возникали бурные конфликты.
В 391 году Феодосий издал два указа, совершенно запрещавших языческие богослужения, как публичные, так и частные. С этого времени Империя стала и конституционно, и юридически христианским государством, а язычники стали едва терпимым меньшинством. Язычество просуществовало еще более столетия. Пока, наконец, жесткая политика Юстиниана (527- 565) совершенно не изгнала язычество из общественной жизни.
В 438 году император Феодосий II (398- 450) обнародовал общий свод императорских указов, изданных между 312 и 417 годами. «Этот свод, известный как Кодекс Феодосия (Codex Theоdosianus), представляет собой самый богатый и надежный источник для изучения социальной, экономической и религиозной политики христианских императоров в IV и V веках».[8] Он позволяет читателю проследить изменение этой политики, а также ее непоследовательность.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
