. Соотношение права и морали в регулировании общественных отношений.

. Понятие, сущность и задачи судебной этики.

. Адвокатская этика как часть судебной этики.

. Нравственный кодекс адвокатской профессии.

. Нравственные принципы защиты в уголовном судопроизводстве.

. Нравственные принципы судебного представительства, осуществляемого адвокатом.

. Нравственные проблемы взаимоотношений адвоката с судом, участниками судопроизводства, коллегами.

. Нравственные коллизии, возникающие в адвокатской деятельности. Их преодоление.

Мораль в ряду регуляторов общественных отношений занимает важное, если не решающее место. Если право, подкрепленное государственным принуждением, выступает часто как некая навязанная человеку система норм, далеко не всегда им одобряемая и исполняемая, то мораль (нормы нравственности), формируемая естественным путем, органичнее входит в духовный мир человека и имеет, следовательно, определенные преимущества перед правом.
Видимо, поэтому для менталитета россиянина всегда было характерным настороженное отношение к праву, закону и явная ориентация на совесть, как мерило и критерий поведения.
Судопроизводство детально регламентировано нормами процессуального права, но это не означает, что мораль как разновидность социальных норм и как форма общественного сознания вытеснена из судопроизводства.
Одна из первых попыток показать значение нравственных требований для правосудия принадлежит А.Ф.Кони, который в нравственности искал средство
«оградить суд от порчи», противопоставить казенному равнодушию чуткое отношение к человеку, способствовать развитию «истинного и широкого человеколюбия на суде».
С тех пор вопросам судебной этики как учению о нравственных идеалах, принципах и нормах, определяющих нравственное содержание деятельности участников судопроизводства, уделялось пристальное внимание и учеными- правоведами и практиками.
В научной этике как части философского учения появился раздел этики профессиональной. После длительных дискуссий пришло понимание того, что профессиональная мораль не есть некая корпоративная мораль, ставящая одну социальную группу над другой, защищая сословные привилегии, отгораживающая нравственным барьером представителей одной профессии от остального мира.
Напротив, профессиональная мораль дополняет, развивает, конкретизирует общенародную мораль. К представителям той или иной профессии она предъявляет повышенные и нередко специфические моральные требования.
Адвокатская этика является частью судебной этики, привлекающей постоянное внимание в силу многозначности и остроты коллизий, возникающих в практике адвоката-защитника и адвоката-представителя.
О том, что уголовная защита представляет особые поводы для предъявления требований, почерпнутых из области нравственной, отмечал еще А.Ф.Кони.
Необходимо подчеркнуть, что адвокатская этика вовсе не ставит перед собой целей оправдания отступлений от правды и объективности. Она осуждает ложь, крючкотворство, заведомые передержки. И только она может дать адвокату оружие большой социально полезной силы, уберечь начинающего специалиста от глубоких разочарований, подсказать пути истинного морального удовлетворения деятельностью.
Нравственное воспитание молодых специалистов (будь то юрист, медик, педагог иди ученый) имеет не меньшее значение, чем вооружение их определенной суммой специальных знаний. Именно профессиональная этика в наибольшей степени способна помочь решению этой проблемы.
Можно выделить следующие объективные предпосылки специфики профессиональной этики:

1) наличие своеобразных условий для реализации общих предписаний морали.

Эти условия определены характером трудовых отношений, в частности, характером объекта трудового воздействия. Действие этих условий таково, что существенно меняются последствия соблюдения или несоблюдения той или иной общеморальной нормы, определяя меру ответственности члена профессионального коллектива перед коллективом и обществом;

2) наличие неповторимых, свойственных только данной профессии ситуаций, приводящих к возникновению специфических норм нравственности.

(Таковы, например, взаимоотношения защитника и обвиняемого, рождающие нравственную коллизию между общественным долгом в обычном понимании и профессиональным долгом, обязывающим к соблюдению так называемой адвокатской тайны, интересов доверителя и т.п.) Эти нормы не могут перерасти в общеморальные принципы в силу их частного, нетипичного для общества в целом характера. Но они и не противоречат общим принципам морали, поскольку ими опосредуются объективно необходимые отношения, отвечающие общественным интересам;

3) особенности содержания профессионального долга как этической категории.
Здесь необходимо видеть специфику целей деятельности представителя той или иной профессии, морально допустимые средства достижения целей, специфику нравственного идеала и нравственных стимулов.
В Положении об адвокатуре РСФСР (20.11.1980 г.) были сформулированы основные требования, предъявляемые к адвокату. Адвокат должен быть образцом моральной чистоты и безукоризненного поведения, обязан постоянно совершенствовать свои знания, повышать свой идейно-политический уровень и деловую квалификацию, активно участвовать в пропаганде права.
Новый Закон об адвокатуре более прагматичен, но и он обязывает адвоката постоянно совершенствовать свои знания, повышать квалификацию, соблюдать кодекс профессиональной этики. Сохранились нормы о недопустимости принимать поручение об оказании юридической помощи в случаях, когда в расследовании и решении дела принимает участие должностное лицо, с которым он состоит в родственных отношениях либо когда он по данному делу ранее оказывал юридическую помощь лицу, интересы которого противоречат интересам лица, обратившегося с просьбой о ведении дела, или участвовал ранее в деле в качестве судьи, следователя, прокурора, лица, производившего дознание, свидетеля, эксперта-специалиста, переводчика * или понятого (ст. 6, 7). Эти правовые нормы, как мы видим, в значительной мере раскрывают и содержание профессионального долга адвоката.
Нравственными чертами адвоката должны быть объективность, глубокое уважение к закону и интересам правосудия. Для защитника, положение которого осложнено тем, что он связан интересами обвиняемого, должно быть одинаково чуждо как оправдание его за счет умаления социальной опасности преступления, так и преждевременная сдача позиций без борьбы, без использования всех возможностей, предоставленных ему законом.
Стремление адвокатуры к нравственному самоочищению прослеживается на протяжении всей ее истории и выливается чаще всего в торжественных присягах и попытках создания нравственных кодексов профессии.
Дореволюционный российский адвокат, вступая в сословие, клялся «не писать и не говорить на суде ничего, что могло бы клониться к ослаблению... доброй нравственности, но честно и добросовестно исполнять обязанности принимаемого на себя звания». Однако практическая деятельность присяжной адвокатуры далеко не укладывалась в эти заповеди.
В 1908 г. союз американских адвокатов опубликовал Правила профессиональной этики. Этот обширный документ, состоящий из 70 параграфов, предложил этические рекомендации адвокату, кажется, на все мыслимые случаи, могущие возникнуть в профессиональной практике. Речь в них идет о тактичном отношении к суду и коллегам, о добросовестном отношении к обязанностям, о честности и откровенности, об умеренности в притязаниях на вознаграждение и т.д.
Но существование этих правил не спасает буржуазную адвокатуру от моральной деградации. По свидетельству буржуазных же авторов, стоимость услуг адвокатов непомерно возросла, и адвокат давно превратился в активного участника торговли правосудием.
Эдвард Пэрри в своих советах опытного адвоката начинающему приводит семь принципов защиты, которые можно было бы только приветствовать (честность, мужество, трудолюбие, остроумие, красноречие, рассудительность, чувство товарищества), однако за ними скрываются сентенции, далеко не соответствующие нашим представлениям о честности, а торжество справедливости как нравственная цель деятельности им вовсе не упоминается.
Напротив, качества «идеального» адвоката, пропагандируемые Пэрри, вызывают удивление: «Лучше быть сильным и неправым, чем правым и слабым», «Хороший адвокат — это великий актер» и т.п. Такие нравственные установки могут быть выработаны только в погоне за успехом, достижение которого якобы оправдывает любые средства.
Закон «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в РФ» ввел присягу адвоката, которая, на наш взгляд, вполне отвечает представлениям отечественной адвокатуры о долге адвоката. «Торжественно клянусь честно и добросовестно исполнять обязанности адвоката, защищать права, свободы и интересы доверителей, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и кодексом профессиональной этики адвоката» (ст. 13).
Нравственные кодексы адвокатской профессии разрабатывались во многих странах (в Польше — 1970 г., в Венгрии — 1972 г., в Литве — 1974 г. и др.).
Принимались они и отдельными коллегиями России.
Все эти кодексы представляют несомненный практический интерес, однако в научном плане вызывают замечания: в них не всегда обосновываются специфические нормы нравственности, многие из них декларативны и общи, повторяют или существующие правовые предписания, или простые нормы общечеловеческой нравственности.
Представляется, что адвокатская этика может быть рассмотрена как нормативная система с внутренней согласованностью предписаний, имеющая определенную структуру. Структура адвокатской этики должна включать в себя, на наш взгляд, общие и частные нравственные требования, регулирующие следующие комплексы отношений:

. отношения адвокатских коллективов и отдельных адвокатов с гражданами, учреждениями и организациями;

. отношения адвокатских коллективов и адвокатов с правоохранительными органами и их должностными лицами;

. отношения внутри адвокатских коллективов.
Взаимоотношения адвоката-защитника с подзащитным могут входить во все три комплекса отношений, а их регулирование составляет центральную и основную часть нормативной системы адвокатской этики.
Нормы адвокатской этики с точки зрения уровня обобщений могут быть общими и частными. Общие нормы мы относим к принципам адвокатской морали.
Особый интерес представляют нравственные принципы деятельности адвоката- защитника в уголовном процессе.
В юридической литературе предпринималась попытка из разрозненных этических рекомендаций, обращенных к уголовной защите, выделить наиболее общие нормы, носящие характер принципов.
Известный советский ученый-процессуалист Н.Н.Полянский писал в этой связи: «Только защита обвиняемого и ни в каком случае не обличение его, правдивость, профессиональная тайна и независимость от подзащитного — таковы, на наш взгляд, четыре начала, определяющие поведение адвоката- защитника на суде»[13].
Значительно позже адвокат В.Д. Гольдинер отнес к числу наиболее принципиальных вопросов адвокатской этики такие, как значение позиции подсудимого для защитника, нравственные проблемы защиты при противоречивых интересах подсудимых, проблемы выбора средств и способов защиты, выбор дел и возможность отказа от поручения.[14]
Попытка искать решение нравственных проблем не только в теоретических построениях и сложившейся практике, но и в законодательстве основывается на том бесспорном положении, что деятельность адвоката-защитника протекает преимущественно в рамках закона, что в расчет может приниматься только практика, не противоречащая закону, и что характерной чертой отечественного законодательства является освоение и отражение им нравственных норм и ценностей.
Этическая норма приобретает юридически общеобязательную силу лишь тогда, когда она закреплена в правовой норме. Это те ситуации, которые допускают однозначное решение. Так, правила адвокатской этики запрещают защиту двух обвиняемых с противоречивыми интересами одним адвокатом; запрещают разглашение сведений, полученных адвокатом от обвиняемого доверительно; запрещают отказ от принятой защиты в ходе судебного разбирательства.
Все эти этические правила нашли в свое время отражение в процессуальном законодательстве (ст. 49, 51, 72 УПК РСФСР) и стали общеобязательными. Их соблюдение гарантируется не только принудительной силой права, но и нравственным сознанием защитника.
Вместе с тем бывают ситуации, для которых невозможно однозначное решение.
Обычно они связаны с тактикой защиты и взаимодействиями защитника с подзащитным и другими участниками процесса. В этих случаях важнейшими регуляторами поведения являются правовое и нравственное сознание.
К числу таких ситуаций, требующих применения нравственных оценок, обычно относят: проблему выбора адвокатом дел; понятие подлежащего защите так называемого законного интереса; предмет тайны доверителя, не подлежащей разглашению; пределы процессуальной самостоятельности адвоката при определении правовой позиции, оценке доказательств, выборе тактических средств защиты.
Достаточно сложной является проблема объективности адвоката при анализе и оценке доказательств, при истолковании той или иной правовой ситуации.
Здесь возможны коллизии с его односторонней функцией и единственным критерием оказывается нравственное сознание адвоката, его отношение к социальным ценностям, определяющим строй и функционирование правосудия.
Профессиональные и нравственные качества адвоката — это далеко не врожденные свойства личности. Они формируются воспитанием, обучением, кадровым отбором, контролем со стороны коллег и руководящих органов адвокатуры.
Все эти вопросы так или иначе освещаются в рекомендуемой ниже литературе и требуют непредвзятого обсуждения. К числу наиболее актуальных коллизий, в разрешении которых важная роль принадлежит нравственному сознанию их участников и общепризнанным ныне нормам адвокатской этики, обычно относят те из них, которые возникают между адвокатом-защитником и подзащитным при определении средств защиты, оценке обстоятельств дела, определении позиции по делу.
Рекомендации, содержащиеся в литературе, сводятся к тому, что адвокат, будучи профессиональным юристом, обязан соблюдать требования закона и не вправе использовать средства защиты, закону противоречащие. К таким средствам обычно относят использование заведомо ложных показаний, подложных документов и, тем более, участие в их фабрикации; преднамеренное затягивание процесса, «запутывание» допрашиваемых лиц, вторжение в их личную жизнь с тем, чтобы подорвать доверие к их показаниям и т.п.
При оценке установленных органами расследования и судом обстоятельств дела и тех доказательств, которыми они подтверждены, адвокат должен проявлять объективность и здравый смысл. Его критические суждения, направленные на опровержение доводов обвинения, либо противной стороны в гражданском процессе, должны иметь опору в материалах дела. Противоречат здравому смыслу и этике такие приемы, как преувеличение значения мелких деталей и упущений в показаниях с целью опорочить в целом показания достоверного свидетеля. Это те приемы, которые обычно относят к бессовестному крючкотворству и подсиживанию процессуального противника.
Такого рода защита не достигает цели, напротив, вызывает раздражение и недоверие к адвокату, компрометирует его, бросает тень на адвокатуру в целом. У меренность и объективность в приемах защиты и оценке доказательств, интерпретация их совокупности, формирующая выводы по делу и их правовую оценку, — непременное требование к профессиональным качествам и правовой культуре адвоката.
В работах об адвокатской этике всегда очень остро стоял вопрос о допустимых пределах расхождения позиции адвоката-защитника и его подзащитного, в частности, вправе ли защитник признать вину установленной, если подзащитный ее упорно отрицает вопреки очевидности. В решении этого вопроса в свое время была внесена немалая доля демагогии. Дескать, адвокат не слуга клиента, а самостоятельный участник процесса, который сам должен решать, как ему поступить, не считаясь с волей подзащитного.
В свете профессиональной этики этот вопрос должен решаться исходя из признания односторонности функции защитника, его назначения в процессе доверительных отношений, которые связывают его с клиентом. Адвокат-защитник не может заняться опровержением позиции подзащитного и подтверждением его вины — это дело обвинителя. Его задача в этом случае найти все слабые места в обвинении и показать их, изложить возможные сомнения в обоснованности обвинения и, не отрицая права на иную интерпретацию доказательств другой стороной, показать также на те обстоятельства, которые могут смягчить ответственность и положительно влиять на правовую оценку действий подзащитного. Разумеется, все это возможно лишь после обсуждения всех деталей позиции с подсудимым, доверившим адвокату свою защиту.
Нужно сказать, что такие острые коллизии возникают не часто и проблема имеет скорее академическое значение. Однако возникновение такой острой ситуации в практике возможно и от адвоката требуется в этих случаях проявление высокого профессионального мастерства, этической культуры.
Заповедь «не навреди» здесь уместна не менее чем в медицинской практике.
Взаимоотношения адвоката с должностными лицами правоохранительных органов и суда заслуживают особого внимания. Этот аспект адвокатской этики находит отражение без исключения во всех соответствующих сводах. Любопытно что в упомянутых уже нами Правилах адвокатской профессии союза американских адвокатов (1908 г.) ст. 1 начинается с заголовка «Уважение к судебным чинам». Содержит она и существенный нюанс: «Уважение, предписанное законом к судам и судебным чинам, требуется к должности, а не к лицу, ее отправляющему». Однако далее, дабы пресечь возможные вольности в критике
«судейского поведения», подчеркивается, что публичная критика опасна нарушением общественного доверия к правосудию и допустима не иначе, как в судах следующей инстанции.
В Правилах профессиональной этики, подготовленных Гильдией Российских адвокатов, вопросы их взаимоотношений с правоохранительными органами отражены следующим образом: «Адвокат, участвуя в предварительном следствии, обязан вести себя так, чтобы его ходатайства, заявления, вопросы не подрывали авторитет правоохранительных органов, не дискредитировали коллег и не унижали достоинство участников уголовного процесса» (ст. 14). В суде адвокат «должен беспрекословно подчиняться распоряжениям председательствующего, соблюдать установленный порядок судебного разбирательства» (ст. 15.1). Но таковы и процессуально-правовые требования.
Ближе к способам нравственно-этического регулирования взаимоотношений с судом следует признать следующее положение Правил адвокатской этики адвокатов Украины (утверждены Высшей квалификационной комиссией адвокатуры при Кабинете министров 1—2 октября 1999 г.): «В ходе судебного разбирательства дела адвокат не должен пытаться влиять на решение
(приговор) суда не процессуальными средствами» (ст. 53 п.З).
«Никакие нарекания адвоката с судом недопустимы, даже если адвокат считает действия председательствующего или вынесенное судом определение неправильными» (ст.7.1 Правил профессиональной этики российских адвокатов, разработанных Комитетом по защите прав адвокатов Федерального союза адвокатов России).
Обоснованность и приемлемость всех этих рекомендаций не вызывает сомнений, и адвокатами, особенно начинающими, они должны восприниматься как непременное условие профессиональной культуры.
К сожалению, в многочисленных этических сводах и кодексах адвокатской чести не уделяется необходимого внимания отношению адвоката к суду и органам правоохраны вне процесса, в Их общениях с внесудебной аудиторией и с журналистами. Между тем (публичные выступления многих адвокатов, и особенно по телевидению, в последние годы, характеризующиеся расцветом неурезанной свободы, граничащей с безответственностью, характерны серьезными отступлениями и от профессиональной морали и от простой добропорядочности.
Появилась небольшая, но достаточно агрессивная группа так называемых телевизионных шоу-адвокатов. Без стеснения они комментируют в перерывах судебных заседаний показания допрошенных лиц, на что право не имеют, оглашают документы, подменяют тезисы обвинений «в экономических преступлениях, шпионаже и т.п.» общими разглагольствованиями о нарушениях прав человека, покушениях правоохранительных органов на такие святыни, как свобода слова и убеждений. Конфиденциальное, неторопливое правосудие, связанное с трудными поисками истины и справедливости, такие адвокаты вкупе с журналистами превращают в некое развлекательное шоу либо митинг с его
«мегафонным правом».
И вот мы уже видим попытки выплеснуть раздражение, вызванное
«раскрученными» адвокатами, на всю адвокатуру. «Защита, — читаем мы на страницах газет, — охотно позирует в залах аэропорта, на фоне судебных зданий или сизо, где содержатся их клиенты, очень эмоционально и подчас в довольно резких выражениях клеймит возможных оппонентов, осуществляя демонстративный «прессинг» и «игру на опережение» Как результат, применяемая в России подобная технология защиты создает однобокое общественное мнение, что, безусловно, оказывает психологическое воздействие как на обвинение в ходе расследования, так и на судей, если дело доходит до судебного разбирательства. В конечном итоге принцип состязательности сторон осуществляется в российском судопроизводстве не только и не во время и не в зале судебного заседания, а по существу на улице, при явном неравенстве сторон. К профессиональным адвокатам подключаются ходатаи с депутатскими мандатами»[15].
Автора следовало бы поддержать, если бы речь шла не о защитниках вообще, а конкретных представителях адвокатуры. Более того, можно было бы добавить, что критикуемые технологии защиты противоречат закону, ибо адвокат вправе использовать только те средства и способы защиты, которые предусмотрены законом, не противоречат закону и морали, только в условиях и рамках судопроизводства он может и должен оценивать доказательства по делу и опровергать обвинение, давая собственную объективную и взвешенную оценку доказательствам. Публичную демагогию, опирающуюся на свободный полет фантазии, сопряженную со спекуляциями на тему о покушении на права человека со стороны ущербных правоохранительных органов, ни закон ни профессиональная этика не одобряют. Подобная оценка существовала всегда.
«Выходит нечто самое гадкое, что только можно себе представить: продажное негодование, наемная страсть...» писал о таких действиях известный русский адвокат С.А.Андриевский[16].
Впрочем, о законе и профессиональной этике следует помнить и журналистам, ищущим сведения не об объективных данных, а их эмоциональную интерпретацию предубежденными респондентами. А ведь распространению может подлежать лишь достоверная информация о деятельности государственных органов и должностных лиц (см.: Закон о средствах массовой информации от 27.12.1991 г., ст.38).
Профессия и адвоката и журналиста нередко вынуждает прибегать к крайним средствам. Однако при этом должно соблюдаться чувство меры.
Добросовестность и умеренность в приемах «борьбы» — одно из необходимых свойств профессиональной культуры. Когда же изменяет чувство меры, а нравственность отступает, следует помнить о законе, обеспечивающем независимость суда, уважение к суду, невмешательство в отправление правосудия.
Новый УПК РФ существенно расширил права адвоката по участию в собирании доказательств. В частности, адвокату предоставлено право опрашивать лиц с их согласия (ст. 86 ч. 3). И вот уже мы видим на рекламных щитах объявление некоторых адвокатских образований о предлагаемой ими новой услуге в виде
«работы со свидетелями», Время покажет, какие опасности для правосудия и для этических заповедей адвокатской профессии кроются за этой новой услугой.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31