Конституция России 1918 г.
Каждая власть, ставшая таковой, особенно в ре-зультате переворота и тем более социальной револю-ции стремится закрепить свою легитимность консти-туцией, утвержденной или всенародным референду-мом или высшим представительным органом законодательной власти. Это важно также для упоря-дочения государственного аппарата, создаваемого но-вой властью, взаимоотношения центра и мест и т. д. И большевики это хорошо понимали. Уже на III Всерос-сийском съезде Советов приняты были такие важней-шие акты как «Декларация прав трудящегося и эксплу-атируемого народа» и постановление «О федеральных учреждениях Российской Республики» заложившие основы будущей советской конституции. Тогда же (в январе 1918 г.) III Всероссийский съезд советов пору-чил ВЦИК разработать проект Конституции. Однако реально ВЦИК смог заняться вопросом о конституции лишь после ратификации IV Всероссийским съездом советов Брестского мирного договора.
1 апреля 1918 г. ВЦИК принял постановление о создании Конституционной комиссии в составе 15 че-ловек. От фракции большевиков в нее вошли Я.М. Свер-длов (председатель), М.Н. Покровский и И.В. Сталин, от левых эсеров -- ДА. Магеровский и А.А. Шрейдер и от эсеров-максималистов -- А.И. Бердников. В комис-сию вошли также представители ряда наркоматов: юстиции (в том числе известные профессора-юристы М.А. Рейснер, А.Г. Гойхбарг, Г.С. Гурвич), по делам национальностей, финансов, внутренних дел, ВСНХ, по военным делам.
С самого начала работы комиссии, в ней развер-нулась жесткая дискуссия. В центре внимания оказал-ся вопрос о диктатуре пролетариата. Большевики рас-сматривали диктатуру пролетариата как важнейший конституционный принцип, выражавший в переходный от капитализма к социализму период сущность социа-листического государства и требовали формального закрепления этого принципа в Конституции. Левые эсеры против этого категорически возражали. За этим, казалось бы, на первый взгляд абстрактно теоретическим спором, в действительности скрывались вполне конкретные вопросы чрезвычайно важные для споря-щих сторон. В действительности речь шла о борьбе за власть. Проиграв на IV Чрезвычайном съезде Сове-тов большевикам по вопросу о ратификации Брестс-кого мира, выйдя из состава СНК и потеряв министер-ские посты левые эсеры давали бой большевикам в Конституционной комиссии, стремясь подготовить ус-ловия для своего возвращения во власть. Тем более, что к концу весны 1918 г. противоречия между боль-шевиками и левыми эсерами существенно усилились. К прежним спорам о внешней политике (Брестский мир) добавились противоречия по продовольственной политике, отношения к зажиточным слоям крестьян-ства и т. д.
Большевики видели свою задачу в Конституцион-ной комиссии в том, чтобы закрепить в конституцион-ном порядке уже сложившуюся в основном систему органов советской власти, придать ей четкость и строй-ность и, главное, укрепить властную «вертикаль» с тем, чтобы превратить государственный аппарат в мощный рычаг, при помощи которого можно было бы не только преодолеть сепаратизм, местничество и опасность развала страны, но и преобразовать социально-эконо-мическую и политическую структуру общества.
Левые эсеры в Конституционной комиссии стре-мились к тому, чтобы не допустить усиления аппарата большевистской власти а, наоборот, сохранить автоном-ность местных властей от большевистского центра, особенно тех местных органов, где было наибольшим их влияние. Чтобы убедиться в этом достаточно про-следить ход наиболее жарких дискуссий в Конститу-ционной комиссии.
В представленном левыми эсерами в комиссию конституционном проекте Советам (которые больше-вики рассматривали как органы пролетарской дикта-туры) отводилась роль всего лишь общественных ор-ганов, а государственные функции на местах должны были (по мнению авторов проекта) осуществлять «де-мократические» учреждения местного самоуправле-ния. Таким образом левые эсеры хотели достичь, во-первых, автономии местных властей от большевистского центра, ибо автономия органов самоуправления от государственных органов составляет самую суть идеи самоуправления. И, во-вторых, органы местного самоуправления (городские думы и уездные и волост-ные земские собрания) избирались на основе всеоб-щего избирательного права, а не только трудящимися как Советы. Следовательно в местных городских ду-мах и особенно волостных и уездных земских собра-ниях неизбежно доминировали бы мелкая буржуазия и кулачество, т. е. социальные слои, составлявшие со-циальную базу эсеров. Следовательно, левые эсеры по-лучили бы на местах готовый аппарат, на который могли опереться в борьбе за власть. Большинством голосов Конституционная комиссия после острых об-суждений отвергла этот проект.
Отвергла Конституционная комиссия и представ-ленный эсером-максималистом Бердниковым «Проект Конституции трудовой республики». В нем красной нитью проводилась анархистская, по существу, идея создания «безгосударственного» общества. Тем самым, следовательно, отвергались и Советы как органы дик-татуры пролетариата. В планировавшемся максимали-стами «безвластном» обществе предполагалось полней-шее равенство, достигаемое путем полного обобществ-ления имущества, вплоть до предметов повседневного обихода (одежды, обуви, предметов личной гигиены), обязательного физического труда для всех кроме де-тей, беременных женщин и стариков и общественного питания по равным нормам. Характерно, что для лиц руководящих общественными работами и идеологов (т. е. для себя) максималисты предусмотрели в своем проекте усиленные нормы питания. Не признавали максималисты и семьи, считая ее буржуазным пере-житком, а дети по их проекту должны были переда-ваться на общественное воспитание. Максималистская «безвластная» «трудовая коммуна» фактически пред-ставляла собой даже не военную казарму, а скорее тюремную зону. Не удивительно, что даже союзники эсеров-максималистов -- левые эсеры не поддержали этот проект.
Борьба за утверждение в Конституции принципа диктатуры пролетариата и укрепления «вертикали» власти серьезно затруднялась ошибочной позицией «левых коммунистов». Они не видели опасности мелкобуржуазной анархистской стихии, угрожавшей самому существованию советской власти и нередко исходили из абстрактных умозрительных теоретичес-ких конструкций подчас не сообразующихся с реаль-ной жизнью.
Такой подход ярко проявился в представленном в Конституционную комиссию профессором М.А. Рейснером проекте «Основных начал Конституции». Рейснер исходил из умозрительного тезиса о том, что де-мократия возможна лишь в мелких самоуправляющих-ся административно-территориальных образованиях «коммунах», и якобы несовместима с крупным госу-дарством. Идеалом подлинной демократии в глазах Рейснера являлись древнегреческие города-государ-ства -- «полисы». Сыграл свою роль и некритический, апологетический подход к оценке опыта первой в мире пролетарской государственности -- Парижской комму-ны 1871 г. При этом не учитывалось, что Парижская коммуна просуществовала всего лишь 72 дня и только в пределах города Парижа. Лидеры Парижской ком-муны в документах, обращенных к населению Фран-ции, призывали трудящихся остальных городов и сель-ских регионов восставать, образовывать свои комму-ны и объединяться с Парижской коммуной на началах федерации. Но, как известно, провинция Париж не поддержала, никакой «федерации» коммун в реально-сти не получилось. Но идея «вольной федерации» ком-мун, существовавшая в призывах и пожеланиях руко-водителей Парижской коммуны, была воспринята мно-гими марксистами догматически, как якобы реальный исторический опыт. Такое умозрительное, абстрактное,
Группа «левых коммунистов» возникла весной 1918 г. внут-ри большевистской партии (Н.И. Бухарин, Н. Осинский (Оболен-ский), Е.А. Преображенский, Г.Л. Пятаков, К.Б. Радек и др.). Они выступали против Брестского мира, за революционную войну против мирового империализма и «подталкивание» революции в Европе. Внутри страны «левые» коммунисты были сторонниками децентрализации государственного и хозяйственного аппарата, выступали против централизма и единоначалия, за безбрежную коллегиальность в управлении и против использования старых специалистов оторванное от практики теоретизирование Ф. Энгельс в свое время назвал профессорским «юридическим кретинизмом».
Власть (по мнению Рейснера) должна концентри-роваться в низовых административно-территориаль-ных образованиях -- «коммунах». В данном случае тер-мин «коммуна», заимствованный из Франции, означа-ет сообщество граждан самоуправляющейся административно-территориальной единицы (села, волости, города), управляемой выборным муниципаль-ным Советом или мэром. Коммуне принадлежит муни-ципальная или коммунальная собственность, она ве-дет коммунальное хозяйство. Эти коммуны объединя-ются в рамках уездов, которым коммуна делегирует часть своих прав. Уезды в свою очередь объединяются в «федерации» губернского масштаба. И, наконец, гу-бернии объединяются в Советскую Федерацию обще-российского масштаба -- РСФСР.
Именно в «коммунах» должны проводиться преоб-разования общественных отношений, формироваться законодательство (земельное, гражданское, уголовное, трудовое). А вышестоящие федеративные объединения будут лишь координировать деятельность коммун и направлять ее. Да и в самих коммунах -- низших зве-ньях всей этой системы, полноправные граждане (т. е. трудящиеся, не лишенные избирательных прав) долж-ны объединяться в коллективы трудящихся -- «произ-водителей». Предполагалось, что именно в этих коллек-тивах «производителей» и будут вырабатываться основ-ные нормы жизни, а Советам коммун отводилась роль представительства интересов коллективов «производи-телей» и их согласование. Роль Советов в этом проекте была не ясна, но, во всяком случае, они явно не выс-тупают в роли полновластных органов пролетарской диктатуры.
Анализ этого проекта показывает, что он полнос-тью игнорирует многонациональный состав населения страны, национальный вопрос. Федерация, которую предлагал Рейснер, являлась не свободным союзом советских республик народов России, не способом собирания распадавшегося Российского многонацио-нального государства, что было уже юридически закреплено постановлением III Всероссийского съезда Советов «О федеральных учреждениях Российской Республики», а явилась бы федерацией администра-тивной. Причем, поскольку делегирование полномочий шло снизу вверх (от коммун к уездам и далее вплоть до РСФСР) и в каждом вышестоящем звене объем этих полномочий уменьшался, то и предлагавшаяся Рейс-нером федерация закрепила бы сепаратизм и факти-ческий распад государства. Иными словами проект Рейснера был направлен против демократического централизма как конституционного принципа постро-ения Советского государства. Не удивительно, что этот проект был поддержан членами Конституционной ко-миссии левыми эсерами и против него выступили члены комиссии большевики.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
