Невозможно усыновление двумя лицами, кроме супругов (ст. 147 С.З.Г.). Усыновление одним супругом возможно только с согласия другого супруга (ст. 150 С.З.Г.), а отцом своего внебрачного ребенка с согласия матери, числящейся в метриках рождения ребенка, или когда происхождение от нее удостоверено судом (ст. 150-1 С.З.Г.).
Запрещалось усыновление чужих (а не своих) детей, лицам, имеющим собственных законных и узаконенных детей (ст. 145-1 С.З.Г.), лицам нехристианского вероисповедания христиан, и обратно (ст.148 С.З.Г.), лицам, обреченным по своему сану на безбрачие.
Иностранцы могли усыновлять подкидышей и не помнящих родства, но только с условием, что усыновленные сохраняли российское подданство и воспитывались в православной вере (ст. 163 С.З.Г.).
При этом усыновленным могло быть всякое лицо, без различий пола и возраста. Усыновлять было можно своих воспитанников, приемышей, родственников и чужих детей (ст. 145 С.З.Г.). При этом лица, достигшие 14 лет, должны были дать свое согласие на усыновление, все приемыши должны иметь согласие родителей на усыновление, а состоящие под опекой - согласие опекуна (ст. 149 С.З.Г.).
Порядок совершения усыновления заключался в оформлении воли его участников: усыновить и усыновиться. При этом воля с материальной стороны должна иметь совершенно решительный характер. Не допускалось усыновление ни под условием, ни на срок. [32 С.258]. Учитывая необходимость наличия встречного волеизъявления на усыновление, оно рассматривалось дореволюционными учеными как договор между усыновителем и приемным ребенком (или его законным представителем), действительный в силу судебного утверждения.
Таким образом, судебное усыновление производилось в порядке охранительного производства, в рамках которого рассматривались также дела об узаконении детей, об удостоверении в безвестном отсутствии, о выкупе родовых имуществ и др. Понятие «охранительное производство» просуществовало в российском гражданском судопроизводстве до 1923г., а затем стало называться «особым».
Как справедливо отмечалось известным русским ученым в области семейного права А.И. Загоровским, российское законодательство предписывает суду проводить только формальную проверку соблюдения условий усыновления, не касаясь, подобно римскому праву и романским законам, проверки материальной - нравственной годности усыновителя и полезности усыновления для усыновляемого, о чем следует пожалеть: усыновление может быть иногда источником невыгоды усыновляемого, а не благовидных расчетов усыновителя.
Последствия усыновления затрагивали права и обязанности нескольких лиц: усыновленного, усыновителя и родственников того и другого, а само усыновление влекло за собой прекращение родительской власти у кровных родителей усыновленного ребенка и приобретение ее усыновителем.
Усыновленный, по отношению к своему усыновителю приобретал юридическое положение законного ребенка, причем действие усыновления распространяется и на потомство усыновленного (ст. 156-1 С.Г.З.). Это, в частности, включало в себя:
Право на приобретение фамильного имени усыновителя. При этом такая передача была возможна только по желанию усыновителя и не допускалась, если усыновленный пользуется большими правами состояния, чем усыновитель. Кроме того, как отмечалось ранее, передача усыновленным фамилий, потомственными дворянами допускалась только с Высочайшего разрешения (т.е. с разрешения императора) (ст. 152 С.З.Г.).
Право на получение содержания и воспитания от усыновителя (ст.156-1, 172 С.З.Г.). При этом усыновление не прерывает юридической связи усыновленного с родителями, он имеет право на получение содержания и воспитание от своих родителей, если усыновитель не в состоянии нести эти обязанности (ст. 156-7 С.З.Г.).
Право на получение наследства после смерти усыновителя на правах законных детей и наряду с ними, если они родились после усыновления (ст. 156, 1105, 1112 С.З.Г.). Однако здесь необходимо отметить, что имущество усыновителя, прежде всего дворян, различалось на родовое и благоприобретенное. Первое имело наследственную преемственность исключительно среди кровных родственников, и усыновленным не наследовалось. Второе же наследовалось им на правах родных детей усыновителя. Наследственные права усыновленного после усыновителя имели личный характер и на его потомство и прочих родственников не распространялись.
Усыновитель, в свою очередь, приобретал родительскую власть над усыновленным. Так он имел право на получение содержания от усыновленного (ст.156-1, 194 С.З.Г.) и мог наследовать благоприобретенное им имущество (ст.156-5, 1141, 1142 С.З.Г.). Вместе с тем, действие усыновления не распространялось на родственников усыновителя.
Усыновленный, приравниваясь в правах с детьми усыновителя, не прерывал связи со своими кровными родственниками: он нуждался в согласии родителей на брак, имел право на получение содержания от родителей, если его не мог дать усыновитель, сохранял все наследственные права, принадлежащие ему по кровному родству (ст. 156-7 С.З.Г.).
Таким образом, в результате усыновления возникали отношения только приближенные к родительским, что не дает нам оснований говорить о полном правовом равенстве усыновленного с законнорожденным ребенком усыновителя.
Подводя итог анализу дореволюционного законодательства об усыновлении можно сделать вывод, что оно применялось, прежде всего, для охраны имущественных интересов усыновителя: передача наследства и фамильного имени, приобретение дополнительных рабочих рук, желание иметь в преклонном возрасте помощника и кормильца.
В результате Великой Октябрьской социалистической революции законодательство царской России было существенно изменено, включая и нормы об усыновлении.
Первый семейный кодекс новой России - Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве, принятый 22 октября 1918 года (далее - КЗАГС) содержал две статьи - 182 и 183, посвященные усыновлению. В ст. 182 отмечалось, что усыновленные, приемыши, примаки и их потомство по отношению к усыновителям и усыновители по отношению к усыновленным, приемышам и примакам и их потомству приравниваются к родственникам по происхождению. Статья 183, в свою очередь, запрещала усыновление, как своих родных, так и чужих детей с момента вступления в силу КЗАГС.
Таким образом, первый семейный закон Советской России не предусматривал юридической возможности усыновления, хотя на практике имели случаи фактического усыновления, которое не порождало никаких прав и обязанностей для усыновителя и усыновленного.
Причины отказа от усыновления лежали в экономической, имущественной плоскости. Во-первых, отпала необходимость в передаче имущества от усыновителя к усыновленному по наследству, так как по Декрету «Об отмене наследования» от 1 мая 1918г. перестал существовать институт наследования.
Во-вторых, власть «опасалась эксплуатации малолетних, которые под покровом мнимого усыновления попадали бы в даровые рабочие, не защищенные ни трудовыми законами, ни трудовым надзором».
Однако необходимость в усыновлении не исчезла, а стала еще более настоятельной и вызванной как по экономическим, так и социальным причинам: «во-первых, потребностью крестьян иметь в семье еще одного работника; и во-вторых, ростом числа бездомных детей, потерявших свою семью». [32 С.260]. Первым шагом на пути узаконения усыновления стал предусмотренный Земельным кодексом 1922г, институт примачества, который в определенной степени мог решить проблемы крестьян в рабочей силе, но существенно отличался от усыновления. «Основу примачества составил договор между совершеннолетним примаком и крестьянским двором с целью сугубо трудовой. А при усыновлении труд не имеет никакого значения. Усыновить можно только малолетнего и несовершеннолетнего, а примачество возможно в отношении взрослого человека. Усыновляемый наследует личное имущество усыновителя, а примак не имеет этого права».
Кроме того, институт примачества не мог спасти от бродяжничества огромное количество осиротевших и бездомных детей, а тем более заменить им родителей. Проблему беспризорности пытались разрешить с помощью опеки, но она часто не устраивала опекуна, так как сохранялась юридическая связь между ребенком и его родителями.
Таким образом, необходимость в возрождении института усыновления стала очевидной, что привело к принятию Декрета ВНИК и СНК РСФСР от 1 марта 1926 г. «Об изменении Кодекса законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», которым вводилась новая глава, посвященная усыновлению. В этой главе допускалось усыновление в отношении малолетних и несовершеннолетних детей и исключительно в их интересах.
19 ноября 1926 года был принят Кодекс законов о браке, семье и опеке (далее - КЗоБСО), который вступал в силу с 1 января 1927 года вместо КЗАГС 1918 года. Новый кодекс содержал специальную главу «Усыновление», состоящую из 11 статей (57-67), включая положения о целях и условиях усыновления, запрете на усыновление, процедуре усыновления.
Усыновление допускалось только в отношении несовершеннолетних детей и рассматривалось как мера, направленная на обеспечение интересов малолетних и несовершеннолетних детей-сирот и детей, родители которых не способны обеспечить им надлежащее воспитание.
Оно могло иметь место только с согласия родителей ребенка, не лишенных родительских прав, либо опекунов или попечителей. Требовалось также получить согласие на усыновление от ребенка, достигшего 10 лет, и супруга усыновителя, если он состоял в браке.
Запрещалось усыновление лицам, лишенным родительским прав в судебном порядке, лицам, лишенным избирательных прав, лицам, интересы которых противоположны интересам подлежащих опеке или попечительству, а равно лицам, находящимся во враждебных отношениях с ними, и несовершеннолетним.
Таким образом, несмотря на то, что в отличие от дореволюционного законодательства прямо провозглашается цель усыновления, направленная на защиту интересов ребенка, оно само в определенной степени сохраняет принцип сословности, так как лицами, лишенными избирательных прав и не допускавшимися к усыновлению, являлись классовые враги, в частности кулаки, нэпманы, бывшие дворяне и др.
По мере накопления опыта усыновления становились очевидными некоторые проблемы, в частности, необходимость получения согласия родителей на усыновление, которое зачастую являлось непреодолимым препятствием для усыновления и не было в интересах ребенка. Поэтому циркуляром Наркомпроса РСФСР 1934г. стало разрешаться усыновление без согласия родителей, если более года не было известно их местопребывания, а также когда они жили отдельно и не участвовали в воспитании и содержании ребенка.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13
