Имея перед собой огромную протяженность фронта (всю советско-финскую границу) и располагая четырьмя армиями, советское командо­вание не нашло ничего более разумного, как ударить в лоб по мощней­шим, пожалуй, самым мощным для того времени в мире сооружениям — по линии Маннергейма. За двенадцать дней наступления, к 12 декабря, армия с огромными трудностями и потерями преодолела только сильную полосу обеспечения и не смогла с ходу вклиниться в основную позицию линии Маннергейма. Армия была полностью обескровлена и не могла даль­ше наступать.

На севере 14-я армия продвинулась в глубь территории Финляндии на 150 — 200 километров, левее ее 9-я армия вклинилась на глубину до 45 километров, а 8-я армия — на 50 — 80 километров.

Финская армия, хотя и значительно уступала нашей в силах, но, ох­ваченная большим патриотическим подъемом, защищалась упорно и уме­ло. Она нанесла советским частям огромные потери.

Ведь тогда, в то морозное утро, на границе с Финлян­дией начался не просто ординарный «военный конфликт, а настоящая война со всеми ее специфическими призна­ками. Она продолжалась 105 дней. В ходе боев со стороны Финляндии  были  задействованы  практически все ее вооруженные силы — 10 дивизий, 7 специальных ори, » I и военизированная организация — шюцкор — всего около 1миллиона 400 тысяч человек. С нашей стороны в марте 1940 года — в период наибольшей   концентрации войск - в активных  боевых действиях участвовали  52  стрелковые  и кавалерийские   дивизии, несколько десятков бригад и полков, входивших в специально сформированный Северо-Западный  фронт. Сухопутные войска поддерживали корабли Краснознаменного Балтийского и  Северного флотов и Ладожской военной флотилии. Численность этой крупной группировки сухопутных войск, ВВС и сил флота составляло около 960 тысяч человек.

Что дальше произошло — известно. Ленинградский фронт начал воину, не подготовившись к ней, с недоста­точными силами и средствами и топтался на Карельском перешейке целый месяц, понес тяжелые потери и, по существу, преодолел только предполье. Лишь через ме­сяц подошел к самой линии Маннергейма, но подошел выдохшийся, брать ее было уже нечем.

Пораженное неожиданным упорным сопротивлением маленькой стра­ны, советское командование было вынуждено приостановить боевые дей­ствия, создать на Карельском перешейке еще одну новую — 13-ю — ар­мию и образовать Северо-Западный фронт под командованием командарма первого ранга С. К. Тимошенко, члена Военного Совета А. А. Жданова, начальника штаба командарма 2-го ранга И. В. Смородинова. Таким об­разом, к пополнившимся дивизиям 7-й армии прибавилась еще 13-я ар­мия, в которую входили 9 дивизий, много артиллерии и танков.

Вот тут-то Сталин и вызвал из отпуска Шапошникова, и на Военном совете обсуждался вопрос о дальнейшем ведении войны. Шапошников доложил, по существу, тот же самый план, который он докладывал месяц назад. Этот план был принят. Встал вопрос о том, кто будет командовать войсками на Карельском перешейке. Как пишет Владимир Карпов, Сталин сказал на совещании , что Мерецкову мы это не поручим, он с этим не справится. Спросил:

—  Так  кто  готов  взять  на  себя  командование  вой­сками на Карельском перешейке?

Наступило молчание, довольно долгое. Наконец под­нялся Тимошенко и сказал:

—  Если вы мне дадите все то, о чем здесь было ска­зано, то я готов взять командование войсками на себя и надеюсь, что не подведу вас.

Так был назначен Тимошенко.

На фронте наступила месячная пауза. По существу, военные действия заново начались только в феврале. Этот месяц ушел на детальную разработку плана опера­ции, на подтягивание войск и техники, на обучение войск. Этим занимался там, на Карельском перешейке, Тимошенко, и занимался, надо отдать ему должное, очень энергично — тренировал, обучал войска, готовил их. Были подброшены авиация, танки, тяжелая самоходная артиллерия.

Однако командование вновь созданного Северо-Западного фронта тоже не нашло никаких более гибких форм военного искусства и продолжало ло­бовое наступление на линию Маннергейма, Главный удар наносился смеж­ными флангами двух армий. Артиллерии на Карельском перешейке было столько, что участники боев говорят — места для орудий не хватало, они стояли чуть ли не колесом к колесу. Почти вся советская авиация была сосредоточена здесь и наносила удары на главном направлении.

После трехдневных кровопролитных боев, понеся огромные потери, наша армия прорвала первую полосу линии Маннергейма, но вклиниться с ходу во вторую линию ей не удалось. Опять началась подготовка к новому удару — пополнялись обескров­ленные дивизии. 11 февраля советские части возобновили наступление. Наконец-то командование использовало возможность сделать обход пра­вого фланга противника по льду замерзшего Выборгского залива. Выйдя в тыл Выборгского укрепленного района, наши части перерезали шоссе Выборг — Хельсинки. В итоге, когда заново начали операцию с этими силами и средствами, которые были для этого необходимы, она увенчалась успехом, — линия Маннергейма была прорвана к 12 марта 1940 года.

Говоря о первом периоде войны, надо добавить, что при огромных потерях, которые мы там несли, пополня­лись они самым непродуманным образом. Щаденко, по распоря­жению Сталина, в тот период брал из разных округов, в том числе из особых пограничных округов, по одной роте из каждого полка в качестве пополнения для воевавших на Карельском перешейке частей.

В ходе боевых действий обе стороны несли большие потери. С нашей стороны погибло и пропало без вести 70 тысяч человек, число раненых и особенно обморожен­ных составило 176 тысяч человек. Наши воины, выпол­няя приказы командования, проявляли массовый ге­роизм. Около 50 тысяч из них награждены орденами и медалями, а 405 бойцов и командиров стали Героями Советского Союза. Потери финнов (по их официальным данным) составили 23 тысячи убитых и пропавших без вести, а также около 44 тысяч раненых...

К началу января финская сторона проводила зондаж через шведских представителей по вопросу прекращению военных действий и заключению мирного договора. В январе 1940 года финская писательница Х. Вуолиоке с одобрения премьер-министра Р. Рюти вступила в контакт с полпредом СССР в Швеции А.М. Коллонтай и с другими советскими представителями по вопросу о начале мирных переговоров. Советское правительство пошло навстречу, сообщив свои условия правительству Финляндии 23 февраля 1940 г. через полпреда СССР в Швеции А. М. Коллонтай. Речь шла о передаче СССР Карельского перешейка, северо-восточного побережья Ладожского озера и сдаче в аренду полуострова Ханко с прилегающими к нему не­большими островами для создания там военно-морской базы СССР, способной оборонять вход в Финский залив. При этом Советское правительство проявило готовность эвакуировать район Петсамо и заключить договор с Финляндией и Эстонией о совместной обороне Финского залива.

Первоначально финская сторона отказалась обсуждать эти условия, однако 1 марта 1940 года ввиду успехов Красной Армии финляндскому кабинету пришлось принять решение о начале мирных переговоров. В результате 12 марта 1940 года в Москве был подписан мирный договор между СССР и Финляндией.

По договору устанавли­валась новая линия советско-финляндской государствен­ной границы. СССР отошли исконные русские земли — Карельский перешеек с городом Выборгом, северное и западное побережье Ладожского озера, район западнее Мурманской железной дороги и часть полуостровов Ры бачьего и Среднего на побережье Баренцева моря. На арендных началах Советскому Союзу передавался на 30 лет полуостров Ханко для создания там военно-мор­ской базы.

Одним из важнейших постановлений мирного догово­ра была статья III, в которой говорилось: «Обе Дого­варивающиеся Стороны обязуются взаимно воздержи­ваться от всякого нападения одна на другую и не заклю­чать каких-либо союзов или участвовать в коалициях, направленных против одной из Договаривающихся Сто­рон»1. Если первая часть статьи не была новым прин­ципом советско-финляндских отношений и ранее фикси­ровалась в договоре о ненападении 1932 г. (это положение было включено в договор 1940 г. по просьбе финской стороны), то вторая часть о неучастии во враждебных СССР союзах и коалициях была принципи­ально новым обязательством, которое взяло на себя правительство Финляндии. С советской стороны этому придавалось особое значение как политической гарантии будущего курса внешней политики Финляндии.

Для демаркации новой государственной границы между СССР и Финляндией была создана смешанная комиссия, которой поручалось окончательно уточнить, провести и оформить границу на местности. С советской стороны комиссию возглавил А. М. Василевский, рабо­тавший тогда в качестве заместителя начальника Гене­рального штаба Красной Армии по оперативным вопро­сам. «В течение двух месяцев комиссии пришлось осно­вательно потрудиться,— вспоминал А. М. Василевский.— Тщательно изучались участки проведения погранлинии — как с точки зрения природной характеристики местности, так и с учетом экономической целесообразно­сти для той и другой стороны. При этом некоторые воп­росы решались на месте, в условиях довольно острых разногласий.

В конечном счете работа была признана удовлетво­рительной. Ее результаты вполне обеспечивали государ­ственные интересы СССР и в то же время позволяли нам сохранять добрососедские отношения с Финляндией»

Подводя итоги войны, нарком иностранных дел Молотов заявил: “Таким образом, цель, поставленная нами, достигнута, и мы можем выразить полное удовлетворение договором с Финляндией...

Заключение мирного договора с Финляндией завер­шает выполнение задачи, поставленной в прошлом году, по обеспечению безопасности Советского Союза со сто­роны Балтийского моря”.

            Несмотря на то, что уже шла Вторая Мировая война начало войны с Финляндией вызвало на Западе целую бурю. Совет Лиги Нации принял 14 декабря резолюцию об «исключении» СССР из Лиги Наций с осуждением «действий СССР, направленных против Финляндского госу­дарства»...

Посол Советского Союза в Англии Майский в своих воспоминаниях писал: “За семь лет моей предшествующей работы в Лондоне в качестве посла СССР я пережил немало антисоветских бурь, но то, что последовало после 30 ноября 1939 г., побило всякие рекорды. Причины тому были сложные, но в основе лежало стремление правящей английской (и французской) верхушки «переиграть» войну, т. е. за­менить столь неприятную для нее войну с Гитлером гораздо более привлекательной для нее войной с «совет­ским коммунизмом». Втайне эта верхушка рассчитывала на то, что при такой переориентировке ей рано или позд­но удастся создать единый фронт с нацистами и общими силами подавить «большевистскую революцию», которая доставляет Западу столько хлопот”.

Начало буре положила речь Чемберлена 30 ноября в парламенте, где он резко выступил против СССР и в поддержку Финляндии. Не менее резко выступил про­тив СССР и Галифакс 5 декабря в палате лордов. Одно­временно Рузвельт провозгласил «моральное эмбарго» в отношении Советской страны, а бывший президент Гувер потребовал даже отзыва американского посла из Москвы, Вслед за тем в США развернулась шумная антисоветская кампания в печати, по радио и с церков­ной кафедры.

Страницы: 1, 2, 3, 4