Единственный вопрос возникает при сопоставлении норм положений статей 19 и 22 Закона. Среди видов дисциплинарного взыскания, применение которых допускает статья 22 Закона, предусмотрено и увольнение (ст. 192 КТ РФ), а статья 19 говорит о недопустимости увольнения за участие в забастовке. Это противоречие нуждается в законодательном разрешении.
Однако, если проанализировать правоприменительную практику, становится очевидно, что Закон оставляет возможности для обхода этой нормы и наказания работников. Особенно ситуация обостряется и потому, что сейчас подавляющее число забастовок проходит в связи с невыплатой заработной платы в установленные сроки, а Верховный Суд РФ в принимаемых по конкретным делам постановлениях оценивает такие споры не как коллективные трудовые, а как индивидуальные, даже если при этом и допускается нарушение коллективного договора и соглашения. С другой стороны, достаточно часто наблюдается прямое нарушение гарантий, предусмотренных Законом[63].
Так, например, после проведения забастовки в филиале швейной фабрики "Голубая Ока" (г. Сасово Рязанской области) были уволены 22 работницы, принимавшие участие в забастовке, как за совершение прогула. Для того чтобы восстановить их на работе в судебном порядке, потребовалось более полугода.
Или в результате проведения забастовки на ОАО "Северсталь" членами свободного профсоюза "Металлург" в декабре 1998 года 18 работников завода были уволены по пункту 4 статьи 33 КЗоТ РФ – за совершение прогула[64]. Череповецкий городской суд, рассматривавший эти дела по первой инстанции, отказал в удовлетворении требований, ссылаясь на то, что прогулы были совершены без уважительной причины (задержка выплаты заработной платы в течение 8 дней, по мнению суда, не является достаточно веской причиной), а нормы о запрете локаута не распространяются на возникшие правоотношения, поскольку спор в связи с невыплатой заработной платы не может быть отнесен к коллективному. До настоящего времени не все работники восстановлены на своих местах, хотя по их делам судья Верховного суда РФ Харланов А. В. направил письма с просьбой о пересмотре в порядке надзора на имя председателя Вологодского областного суда, в которых указано: "...в данном случае имел место коллективный трудовой спор, так как выдвигались требования не только по поводу невыплаты заработной платы, но и другие... В соответствии со ст. ст. 18, 19 Федерального закона "О порядке разрешения коллективных трудовых споров" они не могли быть привлечены к дисциплинарной ответственности, в том числе уволены".
Отсюда проблема первая: неурегулированность вопроса об ответственности в случае проведения забастовки в связи с защитой индивидуальных трудовых прав.
Жизнь преподносит нам и более сложные ситуации. В октябре 1998 года на Октябрьской железной дороге прошла забастовка работников локомотивных бригад – членов Российского профсоюза локомотивных бригад железнодорожников[65]. Не обращаясь к процедуре локаута, которая прямо запрещена Законом, и зная, что оснований для привлечения к дисциплинарной ответственности нет, работодатель отстранил 49 человек от работы и приказом направил их в простой. Как известно, время нахождения в простое оплачивается из расчета двух третей тарифной ставки работника, что составляет существенно меньшую сумму, чем обычная зарплата. Дело в том, что законодательство о труде не регулирует порядок направления в простой – работодатель самостоятельно решает, кто будет обеспечен работой, а кто нет, не учитывая при этом ни квалификацию работника, ни какие-либо иные обстоятельства. На практике это приводит к тому, что работодатель, по существу, наказывает работников за участие в забастовке – лишает их права работать и получать заработную плату. Характерно, что Куйбышевский районный суд Санкт-Петербурга отказал в удовлетворении иска о признании направления работников в простой незаконным.
Аналогичная, но еще более запутанная ситуация сложилась в Морском торговом порту "Калининград", где в связи с разрешением коллективного трудового спора прошла предупредительная забастовка. Работники, участвовавшие в забастовке, были переведены в одну бригаду, которой постоянно не предоставлялась работа, т. е. работники находились в простое. Последствия такого перевода, как и в предыдущем случае, – это оплата рабочего времени в размере двух третей тарифной ставки, что несопоставимо меньше обычной зарплаты[66].
Отсюда проблема вторая: существуют косвенные варианты "наказания" за участие в забастовке и без привлечения к дисциплинарной ответственности, которые для работника являются намного более болезненными, чем наложение взыскания. Представляется, что норма о запрете привлечения к ответственности за участие в забастовке должна быть расширена, в нее следует включить положения о том, что в отношении работников, участвовавших в забастовке, не допускается изменение существенных условий труда – перевод, направление в простой – в связи с участием в забастовке.
Гражданско-правовая ответственность. Возможность привлечения к этому виду ответственности предусмотрена только в отношении профсоюзных организаций, объявивших и не прекративших забастовку после признания ее незаконной. Такие профсоюзные организации обязаны возместить убытки, причиненные незаконной забастовкой, за счет своих средств и в размере, определенном судом (ч. 2 ст. 22 Закона). Возмещение убытков должно происходить на основании решения арбитражного суда при условии вынесения решения о незаконности забастовки судом общей юрисдикции. На практике пока такие дела, насколько известно, еще никогда не рассматривались. В первую очередь это объясняется тем, что редки случаи, когда забастовка продолжается после признания ее незаконной.
Уголовная ответственность за организацию забастовки или участие в ней в Уголовном кодексе РФ не предусмотрена, однако, как и во многих других странах, возможно привлечение к уголовной ответственности за совершение действий, связанных с забастовкой. На практике известны случаи, когда уголовные дела возбуждались по статье 315 УК РФ – злостное неисполнение представителем власти, государственным служащим, служащим органа местного самоуправления, а также служащим государственного или муниципального учреждения, коммерческой или иной организации вступивших в законную силу приговора суда, решения суда или иного судебного акта, а равно воспрепятствование их исполнению. По этой статье, в частности, возбуждались дела в отношении членов органа, возглавляющего забастовку, которые не выполнили определение суда о приостановлении начавшейся забастовки[67].
Встречаются также случаи, когда участники забастовок обвинялись в нарушении правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного, воздушного или водного транспорта (ст. 263 УК РФ). При применении этой статьи могут возникать проблемы, поскольку достаточно сложно провести грань между реализацией права на забастовку в этих отраслях с соблюдением требований Закона об обеспечении минимума необходимых работ (ч. 3 ст. 16) и нарушением правил безопасности движения и эксплуатации этих видов транспорта. В отношении шахтеров, которые участвовали в "рельсовой войне" осенью 1998 года, были возбуждены уголовные дела по статье 267 УК РФ. Однако, насколько известно, фактов вынесения обвинительных приговоров по таким делам до сих пор нет.
Итак, подводя итоги, можно сказать, что на сегодняшний день фактически не существует материальной ответственности за проведение забастовки для органа, ее проводящего, однако существует вероятность привлечения работника к ответственности за участие в забастовке – как с использованием юридических, легальных методов, так и путем "наказания" забастовщиков.
Мы постоянно слышим про забастовки, акции отказа от работы, пикеты, голодовки и блокирования дорог... Как социальное явление забастовка представляет собой довольно сложный многоплановый процесс. Поэтому проблемы, связанные с осуществлением права на забастовку, требуют углубленного изучения и исследования с анализом не только действующего российского законодательства, но и соответствующего зарубежного правового материала и накопленного опыта в этой области.
В современных экономических и правовых условиях можно говорить о формировании двух основных сфер приложения личного труда человека: свободном использовании своих способностей и имущества для предпринимательской (и иной не запрещенной законом экономической) деятельности (ч. 1 ст. 34 Конституции РФ) и свободном распоряжении своими способностями к труду (работа по найму) (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ). Правовой статус указанных категорий граждан отличается, в частности, по объему экономического риска, ответственности, социальным гарантиям. Причем вторая категория граждан (наемные работники) находится в экономической зависимости (хозяйской власти) от первой, выступающей в роли работодателей. Таким образом, работодатели осуществляют деятельность для достижения собственных целей, используя не только свои способности и имущество, но и способности к труду других людей[68].
По этой причине интересы наемных работников могут отличаться (и отличаются) от интересов работодателей. Это аксиоматическое положение наиболее ярко начало проявляться с конца XVIII в., когда с приходом эпохи промышленного производства были зафиксированы первые случаи экономического давления работников на работодателей с целью защиты своих профессиональных интересов.
Нужно сказать, что формирование института права, регулирующего коллективные трудовые споры (конфликты), прошло долгий и тяжелый путь - от полного запрета коллективных акций работников (с введением уголовной ответственности за участие в них) до признания права на забастовку на межгосударственном уровне. Данный процесс в национальных правовых системах сопровождался принципиальными изменениями сущности права в сторону его гуманизации, обусловленными новой системой ценностей общества - признанием прав человека, стремлением достичь социального мира, социальной справедливости в распределении общественного продукта, пришедшей на смену концепции абсолютной свободы договора и апологетике института частной собственности. Необходимо также отметить, что на этот процесс воздействие, главным образом, оказывала именно рабочая борьба, проводившаяся вопреки существующему законодательству.
Можно сделать вывод, что право на забастовку (право рабочей борьбы, право на коллективные действия работников - в зарубежном законодательстве оно иногда именуется и так) изначально пробивало себе дорогу фактически, прежде чем получило свое закрепление юридически. Следовательно, забастовки - явление социальное, отразившееся в правовой материи постольку, поскольку оно объективно требует урегулирования. Иными словами, право, в основном являясь "нормативной реальностью... само отражает реальность социальную". Осознание этого факта приводит к мысли, что даже самый жесткий законодательный запрет забастовок не сможет предотвратить данного явления, если не будут ликвидированы (или, по крайней мере, смягчены) те предпосылки, которые его вызвали[69].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
