Не была раскрыта Н. Г. Чернышевским и природа капитала как основного производственного отношения ка­питализма. Сам термин «капитал» он употреблял в тради­ционном для буржуазной политической экономии смысле, как овеществленный и накопленный труд, и рассматривал его как внеисторическую категорию. Однако он подчерки­вал разницу между капиталом как таковым (средства производства и существования работников) и специфиче­ским применением его в целях эксплуатации. Фактически он отделял «капитал» как общие материальные условия производства от капитала как средств производства, ис­пользуемых при помощи найма рабочей силы. Эта двус­мысленность отмечалась и самим Чернышевским, который говорил о неудобстве слова «капитал» для обозначения того нового понятия, о котором он ведет речь.

     Несмотря на затруднения с научным пониманием суще­ства капиталистических отношений, для Н. Г. Чернышев­ского была ясна природа противоположности экономиче­ских интересов пролетариата и буржуазии. Капиталисти­ческое общество покоится на господстве класса капитали­стов, чей коренной экономический интерес удовлетворяется лишь при удержании заработной платы рабочих в опреде­ленных узких пределах. Исследователь прямо указывает на это: «Низкость заработной платы выгодна для нанима­теля труда; желать, чтобы рабочая плата возвысилась, они не могут, потому что это было бы противно их выгоде». Именно исходя из того, что капиталистическая система наемного труда удерживает развитие работника в чрезвы­чайно узких рамках, определяемых заработной платой, Чернышевский усматривал необходимость перехода к та­кой форме труда, когда работники сами будут распоря­жаться всем произведенным ими продуктом. Только тогда, справедливо полагал он, у работников появится живая заинтересованность в совершенствовании современного производства.

     В условиях, когда производство связано лишь с частным интересом капиталистов, оно неизбежно ведется с колебаниями и срывами. Чернышевский видел разруши­тельный характер кризисов, присущих капиталистической системе. «...Производство капиталиста подвержено беспрерывным застоям,— писал он,— а весь экономический порядок, основанный не на потреблении, а на сбыте, под­вержен неизбежным промышленным и торговым кризисам, из которых каждый состоит в потере миллионов и десятков миллионов рабочих дней».

     Заслугой Н. Г. Чернышевского является также крити­ческий анализ теории земельной ренты, выработанной классической буржуазной политической экономией. Ука­зывая на теорию земельной ренты Рикардо как на важней­ший вклад в развитие политической экономии, Чернышев­ский считал ее неполной.   Теория Рикардо, по его мнению, описывает случай, когда земледельческий продукт по­лностью удовлетворяет потребности населения. В тех же случаях, когда он меньше этих потребностей, обостряется конкуренция потребителей продуктов земледелия, подни­мающих цену на них выше нормального уровня. В такой ситуации возникает добавочная рента. «И земли самого низшего сорта из удобных к возделыванию приносят ренту (Рикардо упустил это из виду) там, где цена хлеба опреде­ляется не издержками производства, а стоит (по излишку населения или другим причинам) выше их; и суммою этой ренты увеличивается и рента со всех земель». Н. Г. Чер­нышевский, таким образом, установил наличие в капитали­стическом обществе двух видов ренты — дифференциаль­ной и абсолютной. Правда, не различая стоимости и цены производства, он связывал образование ренты с худших участков не с коренными особенностями сельскохозяй­ственного производства, а с той формой, в которой эти особенности реализуются: с условиями конкуренции про­изводителей и потребителей на рынке сельскохозяйствен­ной продукции.

     Ставя во главу угла принцип распределения, Черны­шевский выделяет в классовой структуре общества три основных класса: землевладельцев, буржуазию и наемных рабочих. Большой тонкостью отличается его анализ эконо­мических интересов и вытекающих из них взаимоотноше­ний этих классов.   При господстве феодализма, когда политическая власть находится в руках земельных соб­ственников, рента поглощает подавляющую часть про­изведенного продукта. «Интересы ренты противоположны интересам прибыли и рабочей платы вместе. Против сосло­вия, которому выделяется рента, средний класс и простой народ всегда были союзниками».   Противоположность интересов землевладельцев и капиталистов, однако, отно­сительна.   Чернышевский видит, что с политической и эко­номической победой класса буржуазии его интересы начи­нают сближаться с интересами класса земельных соб­ственников.

     Во-первых, «банкиры, купцы и мануфактуристы име­ют с высшим сословием много личных связей; они равны ему по богатству, ведут одинаковый образ жизни... почти все лица одного сословия имеют родственников и приятелей в другом». Во-вторых, «слияние дошло уже до того, что множество лиц, принадлежащих по происхожде­нию к высшему сословию, занялись промышленной дея­тельностью, а множество лиц среднего сословия обратили часть своих денежных капиталов в невидимую собствен­ность». Решающим обстоятельством, однако, выступает «существенная одинаковость их положения в деле распре­деления ценностей при нынешнем порядке». Национали­зация земли для Н. Г. Чернышевского поэтому средство не только ликвидации ренты с худшего участка и повышения производительности труда в земледелии, но и ограничения «среднего сословия», пресечения тенденции сращивания его с землевладельцами.

     Будучи идеологом крестьянства, Чернышевский считал своей задачей выступать от имени трудящихся классов в целом. Это не значит, что он не видел различия классов. В работе «О поземельной собственности» исследователь проводит качественное различие между бедняком, имею­щим средства производства, и пролетарием. Судьба по­следнего, указывал Чернышевский, «исключительно зави­сит от заработной платы». Пролетарий может жить несравненно зажиточнее самостоятельного производителя; количественные критерии здесь неприменимы.

     Сравнивая экономическое положение трудящихся классов, Н. Г. Чернышевский отдавал предпочтение само­стоятельному производителю. Его положение в тот или иной момент может быть тяжелее, чем наемного работни­ка, но оно более гарантировано. Обычный бедняк застрахо­ван от превратностей конъюнктуры наличием у него соб­ственности; пролетарий беззащитен перед резкими спада­ми в производстве. Нетрудно заметить, что аргумента­ция Чернышевского в этом вопросе уязвима. Она применима по сути дела только к сельскохозяйственным  производителям, чье производство в значительной степени носит натуральный характер.

     Борьба основных классов буржуазного общества была для Н. Г. Чернышевского совершенно явным следствием противоположности их интересов. Несоответствие сложив­шейся системы распределения интересам трудящихся классов, которые составляют подавляющую часть обще­ства, делает капитализм с точки зрения трудящихся нера­циональным общественным строем, несоответствующим разумным потребностям. Именно данное обстоятельство делает в глазах русского ученого капитализм преходящим строем.   Чернышевский верил в торжество дела рабочего класса в Западной Европе. Эту историческую перспективу он связывал и с созреванием материальных предпосылок социализма, видя их, прежде всего в росте общественного характера производства. «В сфере громадных предприятий стала все сильнее и сильнее выступать тенденция, прямо противоположная безграничному праву частной собствен­ности»,— подчеркивал он. В этом пункте также, не­сомненно, сближение воззрений Чернышевского с научным социализмом.

     Однако те тенденции развития капиталистической системы, которые смог уловить Чернышевский, не были для него решающими в определении исторических судеб бур­жуазного строя. Главным было рассмотрение капитализ­ма как формы эксплуатации. Любая форма эксплуата­ции для Чернышевского не только морально недопусти­мое, но и экономическое явление, которое на каждом эта­пе исторического развития уменьшает успешность про­изводства, снижая заинтересованность работника в его результатах, растрачивает человеческий труд на непро­изводительные нужды. Эксплуатация может быть ликвиди­рована, если ее наличие осознано массами и они хорошо организованы.

     Чернышевский был реалистом в отношении перспектив революционного переворота на Западе. «Форма наемного труда в передовых странах Европы,— писал он,— про­держится еще довольно долго... несколько десятилетий, а может быть, даже и несколько поколений. В вопросах о будущем можно определительно видеть только цель, к которой идет дело по необходимости своего развития, но нельзя с математической точностью отгадывать, сколько времени потребуется на достижение цели».

     Критика экономических основ крепостничества и ана­лиз предпосылок социализма в России. Главное направление экономических исследований Н. Г. Чернышевского было неразрывно связано с анализом условий революци­онного освобождения трудящихся масс России. Будучи идеологом крестьянства и выступая за наиболее радикаль­ное решение крестьянского вопроса, Н. Г. Чернышевский резко критиковал тех, кто цеплялся за остатки крепостни­ческих порядков, мечтая сохранить и в будущем старые методы эксплуатации.           Крепостничество выглядело в его глазах главным тормозом экономического, политического, духовного и всякого другого прогресса российского обще­ства.

     Открытая критика крепостнических порядков в России была, разумеется, невозможна. Поэтому Чернышевскому приходилось прибегать к аналогиям, рассматривать фео­дализм на иной национальной почве. Указывая, что гос­подство крупных земельных собственников основано на приобретении «богатств посредством насилия», Чернышев­ский продолжает: «В отношении к чужим народам эта цель достигается войною, в своей собственной стране — посред­ством права владельца на собственность людей, населяю­щих его землю, словом сказать, посредством того, что в Западной Европе называлось феодальными учреждениями...» Производство при этом целиком подчиняется интере­сам паразитического потребления феодала: «Масса его соотечественников и все остальные народы существуют только для того, чтобы производить для него, а не для себя предметы потребления».

     Такие экономические порядки, по мнению Чернышев­ского, не могли не порождать самой безудержной эксплуа­тации крестьянства, препятствуя хозяйственному разви­тию основного производящего класса. Отвечая на вопрос о том, почему в сельском хозяйстве господствует самая отсталая техника, не применяются передовые приемы, он писал: «...земледелие не могло делать успехов, потому что не было ни потребности, ни выгодности делать улучшения». Почему же крепостные порядки не создают возможности для улучшений, для внедрения передовой техники? «...Ма­шина не терпит подле себя невольничества»,— отвечает Н. Г. Чернышевский. «Нужно,— пишет он в другом месте,— побуждение к добросовестному труду не в посто­роннем надзоре». Здесь Н. Г. Чернышевский подходит к одному из центральных пунктов «политической экономии трудящихся» — к формулировке принципа, по которому наиболее успешное ведение производства достигается не принуждением и даже не платой за труд, а только соединением труда с правом трудящегося на его плоды.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29