что люди умирали «железою». Очевидно наблюдались сразу обе формы чумы —

легочная и бубонная. Особенно пострадали города Кострома, Ярославль, Галич,

Плесса, Ростов, Новгород и Псков. Смертность была до того сильна, что

некому было собирать хлеб с полей, вследствие чего, в свою очередь,

развился голод, унесший так же массу жертв. Никоновская летопись сообщает

далее о море «по всей земли Русской» в 1423 г., не приводя никаких

подробностей о характере болезней. Напротив, мор 1424 г. характеризуется в

летописях кардинальными симптомами чумы — кровохарканием и припуханием

желез. О продолжительности эпидемий ничего не говорится в летописях. Вообще

же можно сказать, что, начиная с 1417 г. чумные эпидемии почти беспрерывно,

или с весьма короткими перерывами господствовали в России то в меньшей, то

в большей степени, до 1428 г. При появлении мора в Пскове князь Федор, из

боязни заболеть, бежал из этого города со своею Челядью в Москву. Очевидно,

в это время уже существовало смутное представление не только о

заразительности болезни, но и о заражении местности, где она

свирепствовала. Однако, бегство не спасло князя; он скоро умер в Москве, —

может быть, от чумы. В те времена, когда не знали и не понимали сущности

заразы, подобные бегства от эпидемии, в большинстве случаев, конечно, не

только не спасали бежавших, но даже служили причиной распространения заразы

на новые области. С 1427 по 1442 гг. в летописях не упоминается об

эпидемиях, но в 1442 г. в Пскове опять появился мор, характеризовавшийся

появлением желез, так что мы можем причислить эту эпидемию к чумным. Судя

по летописям, она ограничилась только Псковом и прекратилась только в 1443

г. После 1443 г. опять наступает затишье до 1455 г. В этом году снова

появился «мор железою» в злосчастном Пскове, откуда он затем

распространился на Новгород. При описании мора в Пскове летописец говорит,

что мор начался в Опочьском конце города, у Федорка, приехавшего из Юрьева,

отсюда эпидемия распространилась по всему городу, пригородам, и всей

области Псковской. Это первый раз, когда мы встречаем в летописи исходную

точку повальной болезни и способ занесения ее. Следующее описание повальной

болезни мы встречаем в 1478 г. во время нападения татар на город Алексин,

они были отбиты и прогнаны за Оку. И «Бог, милуя род христианский, посла

смертоносную язву на татар, начаша понапрасну умираты мнози в полцех их…».

Здесь говорится только о море среди татар, в другом же месте летописи

сказано, что было «много зла в земле, голод, мор, и брани». Во время войны

великого князя с Новгородом в 1478 г. в осажденном городе развился сильный

мор, продолжавшийся и после падения Новгорода, но из летописи не видно,

какого рода была эта болезнь. То же самое приходится сказать о море ,

постигшем Псков в 1487 г., и продолжавшемся еще в 1488. Этим мором

заканчиваются повальные болезни 15 столетия. Затем наступает в это

отношении затишье в течении 20 лет, а в 1506 г. мы встречаем в Пскове снова

страшный мор. В 1507 и 1508 гг. сильный мор свирепствовал в Новгороде,

может быть, занесенный из Пскова. Смертность в обоих городах была

необычайная: в Новгороде, где чума держалась, по летописям, три года, за

одну только осень 15396 чел. После 15-летнего перерыва Пскову пришлось

снова пострадать от мора неизвестного характера, унесшего массу жертв, и

продолжавшегося и в 1522 г. При описании этого мора мы опять находим в

летописях указания относительно того, где были первые смертельные случаи в

городе. Кроме того, он представляет интерес в том отношении, что здесь мы

впервые встречаем указание на устройство застав: князь велел запереть

улицу, на которой начался мор, с обоих концов, а сам покинул город. Однако

народ не мог отказаться от старого средства и построил церковь. Мор,

однако, не прекращался. Тогда сам великий князь, опечаленный участью

Пскова, велел построить еще одну церковь. По-видимому, мор ограничился

Псковом. Но смертность была громадная, в 1522 г. в одну «скуделницу»

похоронили 11500 чел. До 1552 г. в летописях больше не упоминается о море.

Между тем, в западноевропейских государствах за это время почти беспрерывно

свирепствовала чума. В 1551 г. она была в Лифляндии, в 1552 г. она

разразилась со страшною силою сначала в Пскове, затем в Новгороде, несмотря

на то, что новгородцы при появлении чумы в Пскове стали принимать меры

против занесения ее. Они устроили заставы на псковской дороге, запретили

псковичам въезд в город и изгнали даже уже бывших в Новгороде псковских

купцов с товаром, причем прибегали к крайне жестоким мерам: тех купцов,

которые не повиновались этому распоряжению велено было ловить, вывозить за

город вместе с товаром, и там сжигать купцов и товар, а горожан, которые

держали их у себя наказывали кнутом. Это первый встречаемый в летописях

пример устройства в России застав в более широких размерах и исключения

одного города из общения с другим — объявление его «неблагополучным». Но,

должно быть, эти меры были приняты слишком поздно, чума, вероятно, уже была

занесена в Новгород псковичами, когда их стали изгонять оттуда. Оба города

страдали от нее одинаково в течение 1552, 1553, 1554 гг. В Пскове умерло за

один год более 25000 чел., а в Новгороде, Старой Руссе, и во всей

новгородской области 279594 чел. Особенно много умерло священников,

монахов, и вообще лиц духовного звания. Что эпидемия была чумная, на это

указывают слова Псковской летописи, что люди умирали «железою». Как всегда,

народ прибегал к обычным средствам: молитвам, постам, постройке церквей и

т.п. Эпидемия прекратилась, по-видимому, лишь в конце 1551 г. Одновременно

в этой чумою господствовали в России и другие повальные болезни. Так, в

Свяжске войско великого князя, выступившее на войну с Казанью, сильно

страдало в 1552 г. от цинги, а в 1553 г. в осажденной Казани также

развилась эпидемия, характер которой не поддается определению. Развитие

этой болезни летописец ставит от того обстоятельства, что, когда Иоанн

отрезал казанцев от воды, они стали добывать воду в городе, «начаша воду

копати, и не обретоша, но токмо мал поток докопашася смраден, и до взятья

взимаху воду с нужию, а тое же воды болезнь бяше в них, пухли и умираху с

нее». Описание этой болезни не имеет прямого отношения ни к эпидемиологии

России вообще, ни к истории чумных эпидемий в частности, но мы привели

слова летописца потому, что из них можно судить о совершившемся уже

некотором прогрессе в воззрении на происхождение болезней: болезнь уже не

объясняется божьим гневом, а приводятся физические причины происхождения

ее. Следующее описание эпидемии мы встречаем в летописях 1563 г. в Полоцке.

Смертность была большая, но, по краткому описанию летописца невозможно

определить характер болезни. В 1566 г. снова появляется мор в Полоцке,

затем захватил города Озерище, Великие Луки, Торопец и Смоленск, а в

следующем году распространилась на Новгород, Старую Руссу и продолжался до

1568 г. На этот раз летописец также не упоминает о симптомах болезни. Зато

мы в описании этой эпидемии опять встречаем указание на устройство застав и

применение крайне жестоких мер против занесения повальной болезни, как мы

впервые это видели при описании чумы 1552 г. Когда язва дошла до Можайска

1556 г., Иван IV приказал устроить здесь заставу и не пропускать никого в

Москву из областей, в которых господствовал мор. Точно так же, в следующем

году, во время войны с Польшей из Ливонии русские полководцы приостановили

наступательные действия войска, опасаясь заразительной болезни,

свирепствовавшей в Ливонии. Это указывает на то, что в это время на Руси

стали относить более сознательно к опасности заражения и ограждать себя

рациональными мерами, а не постройкою церквей в один день, арестными ходами

и т.п. Последняя эпидемия 16 столетия, о которой упоминается в летописях,

была в 1592 г. в Пскове и в Ивангороде. Народ обращался опять к помощи

сверхъестественных средств, присланных царем из Москвы, святой воде, мощам

чудотворцев, т.п.

Методы борьбы с чумой в средневековой Руси.

Первоначально, относительно каких-либо упоминаний о мероприятиях против

болезней, лечебных или предохранительных, в летописях нет. О врачах, и

деятельности их во время эпидемий, в летописях не упоминается ни слова,

хотя в 11 столетии были уже врачи в России. Но задача их заключалась в те

времена и позже — до 17 столетия — почти только в лечении князей, во время

же эпидемий роль их, по-видимому, сводилась к нулю. Народ смотрел на

повальные болезни как на нечто фатальное, неизбежное, посланное на него

разгневанным Богом, и поэтому, по-видимому, считал излишним, или даже

неправильным, обращаться в таких случаях, к помощи людей. С 10 по 2-й

половины 14 в. ни одна из повальных болезней не представляет в летописных

описаниях каких-либо типичных черт, на основании которых можно бы было

высказать сколько-нибудь определенно о ее характере. Летописцы не приводят

ни разу ни одного болезненного симптома многочисленных этих моров, не

описывают течение болезни, не говорят ничего о продолжительности ее.

Единственное явление, которое обращало на себя их внимание — потому что

внушало им страх — это чрезвычайная смертность. Мы знаем, что в те времена

не только не принимались никакие меры к пресечению эпидемических болезней

или к ограждению здоровых от опасности заболевания, но напротив,

существовали только самые благоприятные условия для того, чтобы повальные

болезни глубоко укоренялись и возможно широко распространялись. Возможность

спасения от болезни народ видел лишь в обращении к Богу, служении молебнов,

постройке церквей. В XIV столетии появляются первые данные о

профилактических мерах: врачи рекомендовали «очищать» воздух через

постоянное жжение костров на площадях и даже в жилищах, или как можно

скорее покидать зараженную местность. На Руси в XIV в. на пути

предполагаемого движения заразы стали выставлять костры. Так, в 1352 г., в

Новгороде в связи с эпидемией чумы горожане просили владыку «костры

нарядить в Орехова». Сопровождались ли эти меры также запретом приезжать в

город из пораженных болезнью мест, т.е. были ли эти костры заставами —

неизвестно. Возможно, эта мера была предшествующей распространенным позднее

засекам и заставам.

Лишь много позже, в 1552 г. мы встречаем в летописи первый пример

описания устройства заставы в России, о котором было сказано выше. Как

видно из Новгородской летописи в 1572 г. в Новгороде было запрещено

хоронить людей, умерших от заразной или повальной болезни около церквей, а

велено хоронить их далеко за городом. На улицах были устроены заставы, а

дворы, где умер человек от повальной болезни, велено было запирать, не

выпуская их них оставшихся в живых, которым приставленные ко двору сторожа

подавали пищу с улицы не входя во двор; священникам запрещено было посещать

заразных больных; за ослушание виновных сжигали вместе с больными. Кроме

того, собирались сведения о том, не существует ли где-нибудь мор. В

«Истории Московии» Милтона мы находим указание на то, что английского

посланника Дженкинсона, приехавшего в 1571 г. в третий раз в Россию, долгое

время задерживали в Холмогоры. Он прибыл на корабле через Белое море,

потому что в России в это время была чума. Сообщение Милтона интересно в

том отношении, что здесь описан первый пример карантина в России, и притом

по отношению к приехавшему иностранцу.

Заключение.

В средние века причины эпидемий действительно не были известны. Их часто

связывали с землетрясениями, которые, как утверждал немецкий историк

медицины Генрих Гезер, «во все времена совпадали с опустошениями от

повальных болезней». По мнению других, эпидемии вызываются «миазмами» —

«заразными испарениями», которые «порождаются тем гниением, которое

совершается под землей», и выносится на поверхность при извержении

вулканов. Третьи думали, что развитие эпидемий зависит от положения,

поэтому иногда, в поисках астрологически более благоприятного места люди

покидали пораженные города, что в любом случае понижало опасность их

заражения. Первая научно обоснованная концепция распространения заразных

болезней была выдвинута итальянским ученым Джироламо Фракасторо (1478-

1533). Он был убежден в специфичности «семян» заразы (то есть возбудителя).

Согласно его учению, существует 3 способа передачи инфекционного начала:

при непосредственном соприкосновении с больным человеком, через зараженные

предметы, и по воздуху на расстоянии. Открытие возбудителей инфекционных

заболеваний, начавшееся в конце прошлого века, в связи с успехами

естествознания, сделало возможным их изучение и способствовало в дальнейшем

ликвидации некоторых инфекционных болезней. В настоящее время мы имеем

множество данных о различных заболеваниях. Чума — острое инфекционное

заболевание человека и животных. Относится к карантинным болезням.

Возбудитель — чумный микроб, открытый в 1894 г. японским ученым С.Китазато

и французским ученым А.Йерсеном. Является яйцевидной, биполярно окрашенной

палочкой. Хорошо растет на обычных питательных средах, чувствителен к

воздействию физических и химических факторов и обычным дезинфицирующим

средствам. При температуре 100°С гибнет в течение 1 минуты.

Чума — заболевание, характеризующееся природной очаговостью, связанное с

пустынным, степным и горным ландшафтом. В очаге эпизоотический процесс

поддерживается определенными видами грызунов, однако для заражения людей

опасны и другие грызуны, зайцы, верблюды и т.п. Эпидемиологическая

опасность увеличивается при заносе чумы в популяции синантропных (т.е.

связанных с человеком) грызунов, например, крыс. Заражение человека

происходит трансмиссивным (через блох) и редко контактным (главным образом

при разделе туш больных животных) путями. Заражение от человека — через

блох. При осложнении бубной формы чумы легочной пневмонией

(вторичнолегочная чума) происходит распространение воздушно-капельным путем

(подобно гриппу), возникают случаи первично-легочной чумы, крайне

заразительные для окружающих. В зависимости от механизма заражения входными

воротами инфекции могут быть кожа, слизистая оболочка верхних дыхательных

путей, конъюнктива глаз. Обнаружены носители чумных микробов (в

носоглотке).

Инкубационный период при чуме — от 2 до 6 суток. Клиническая картина

болезни характеризуется острым началом, ознобом, сильной головной болью.

возбуждением, помрачением сознания. Температура достигает 40°С, наблюдается

гиперемия кожи лица (увеличение кровенаполнения кожи), часто — симптомы

поражения оболочек мозга. При бубонной чуме появляются болезненные бубоны

различной локализации. При легочной — симптомы воспаления легких. Чума

протекает, как правило, тяжело. В настоящее время к чуме создается

невосприимчивость иммунизацией живой (штамм ev) или химической чумной

вакциной. При опасности заражения проводится антибиотикопрофилактика

стрептомицином, который применяют и при лечении больных чумой наряду с

противочумный иммуноглобулином.

Путь пройденный человечеством в борьбе с массовыми повальными болезнями,

был долгим и тернистым — от первоначальных наблюдений и фантастических

представлений об их причинах до научно обоснованных теорий их

возникновения, разработки средств профилактики инфекций, методов борьбы с

ними вплоть до ликвидации некоторых из них.

Библиография:

Монографии:

Дербек, Ф.А. История чумных эпидемий в России. Диссертация Доктора

медицины. СПб., 1905. (стр. 2-40)

Борисов, Л.Б. и др. Медицинская микробиология, вирусология, иммунология.

М., «Медицина» 1994. (стр. 286-289)

Васильев, К.Г., Сегал, А.Е. История эпидемий в России. М., «Медгиз» 1960.

Статьи:

Сорокина, Т.С. Эпидемии в Средние Века. // Фельдшер и акушерка, № 2, 1988.

Страницы: 1, 2, 3