Все усложняет то, что гиперлиберальный в некоторых аспектах закон о свободе совести, действующий сейчас, позволяет религиозным организациям действовать и без любой регистрации, никак не сообщая органам государственной власти о своем существовании. У нас есть случай, когда небольшая харизматическая община, численностью около сотни человек, более восьми лет существовала без регистрации. И только сейчас они пришли к нам из-за потребности в статусе юрлица, чтобы открыть счет в банке. Но практически отсутствуют процедуры, позволяющие дать экспертную оценку деятельности этой общины и сказать: да, они безопасны или нет, их нельзя регистрировать. В статье 14 закона о свободе совести, разумеется, написано, что когда у государственного органа возникает сомнение относительно того, стоит ли регистрировать ту или иную общину, то он может обратиться к специалистам, и срок регистрации продлится до трех месяцев. Имеется в виду обращение в центральное отделение Комитета по делам религий, который предоставит консультативную помощь, даст совет, проведет религиоведческую экспертизу, процедуру которой никто и никогда не прописывал. Поэтому на такую экспертизу никто никогда и не полагался. За всю историю нашего облуправления не было ни единого случая, когда требовали бы экспертизы деятельности какой-то религиозной организации -- и, я подозреваю, такая ситуация не только в нашем управлении. А если бы кто-то ее сделал, то всегда можно было бы обжаловать законность такой экспертизы в суде -- ведь не существует никаких принципов ее проведения.
Правда, есть документ под названием «Рекомендации Государственного комитета по делам религий относительно регистрации нерелигиозных организаций». Он состоит приблизительно из 40 пунктов-вопросов, то есть это что-то вроде опросника. Если мы сомневаемся в характере какой-то нерелигиозной организации, то рекомендуем ее представителями дать ответ на эти вопросы. И если ответы нас устраивают -- мы регистрируем эту организацию. Если же они будут открыто писать, что, например, собираются забирать у граждан их личное имущество, то мы скажем: «Ой, какие вы плохие, мы вас не будем регистрировать». Проблема с этим опросником состоит в том, что почему-то никто не хочет писать: да, мы будем делать это и это...
Есть у нас, скажем, одна организация -- очень сильная харизматическая составляющая, и внутри делается неизвестно что. В принципе, надо было бы отказать в регистрации. Но у них, как оказалось, родственные связи в высших эшелонах государственной власти. Нам пришло «волевое решение», которое пришлось выполнить -- и точка. Они сейчас юрлицо. Хотя были неодиночные случаи, когда люди из этой организации теряли все свое имущество, уходили из семьи и т.д. А формально, по уставу -- просто прекрасная организация.
Закон не предоставляет реального инструментария, позволяющего отфильтровать даже явно деструктивные структуры, не декларирующие деструктивные цели. Поэтому приходится использовать определенные бюрократические нюансы, позволяющие такую регистрацию максимально затягивать. Есть, например, группа товарищей с настоящим тоталитарным лидером -- хотят зарегистрироваться. Возможности им отказать, в соответствии с законом, нет -- устав у них в норме, и «опросник из 40 пунктов» заполнили на «отлично». Но для регистрации нужен вывод органа местного самоуправления. И в наших силах сделать так, чтобы этот вывод был отрицательный. Очень часто удается выявить какие-то юридические нюансы, чтобы отказать в регистрации и отправить «нежелательных» на «следующий круг».
Так может продолжаться довольно долго. Есть у нас одна организация -- рекордсмен, который регистрируется в течение трех лет. Такое затягивание является дополнительным способом выучить, в сотрудничестве с соответствующими органами, поведение организации. И если в течение длительного времени не будут замечены какие-то тревожные тенденции, то, в конце концов, мы их зарегистрируем.
Все это далеко не лучший выход из ситуации. Народные избранники не обеспечили нас действенными инструментами, и нам приходится заниматься крючкотворством и казуистикой, чтобы уберечь общество от опасности, которую несут в себе тоталитарные и деструктивные религиозные организации.
Мы пытаемся наблюдать за незарегистрированными религиозными организациями. Следим за их рекламными акциями, посещаем их собрания и службы. Очень помогают нам представители СБУ, тоже время от времени наблюдающие за развитием ситуации. Большинство таких организаций все же приходят за регистрацией -- и мы уже знаем, с чем их встретить. Хотя даже если при таком мониторинге удается обнаружить факты правонарушений, то без заявлений потерпевших и при отсутствии тяжелых преступлений наши наблюдения не имеют и не могут иметь правовых последствий. То есть существует определенная граница, до которой мы терпим нарушения, и религиозные организации эту границу чувствуют и стараются не переходить».[6]
Ответ на запрос редакции, предоставленный пресс-центром Службы безопасности Украины:
«Имеющиеся в Службе безопасности Украины данные свидетельствуют об усилении присутствия в религиозной сфере нашего государства ранее не характерных для подавляющего большинства населения вероучений, в т.ч. тех, которые, по данным зарубежных и отечественных религиоведов, имеют признаки тоталитарных и деструктивных культов.
Для них характерны следующие черты:
-- обязательное наличие «персонифицированного бога» -- то есть гуру, наставника или «посредника», пастора, на которого перенесены свойства божественного «первоисточника»;
-- жесткая иерархия -- не обязательно видимая невооруженным глазом. Жесткая дисциплина и четкая система субординации; безусловная подчиненность «младших» «старшим»;
-- продвижение по иерархической лестнице внутри секты зависит от субъективных факторов и связано с промежуточными испытаниями (инициациями);
-- философские и религиозные концепции не имеют значения. Они могут быть псевдохристианскими, языческими, восточными и т.д.;
-- формирование сильной зависимости от организации и учителя, напоминающее наркотическую. В тоталитарную секту легко войти, но выйти оттуда сложно -- хотя официального запрета не существует. Чаще всего адепт без помощи психотерапевта не может расстаться с организацией. Вероятное наличие у членов секты психологических проблем в виде так называемых «зависимых расстройств личности»;
-- возможное (но не обязательное) применение психотропных веществ;
-- нетерпимость, четкое распределение на «своих» и «чужих»; подчеркивание исключительности системы. От неофитов и тех, кого надлежит завербовать или использовать, все эти качества скрываются. Напоказ выставляются благотворительная деятельность, отказ от пагубных привычек и т.п.;
-- активные, навязчивые, даже агрессивные методы вербовки. Схема работы обычно такая: первый этап -- так называемая бомбардировка любовью, во время которого неофиту завышают самооценку и создают у него иллюзию «идеальной семьи», в которую якобы он попал. Таким образом происходит подготовка ко второму этапу -- изменение мировоззрения. Наконец, третий и последний этап -- манипулирование поведением адептов, сбор пожертвований, склонение к отказу от имущества в пользу секты.
Общим для подобных вероучений является:
-- претензия на «харизматическое» лидерство (вдохновение свыше, то есть провозглашение божественности или особой мудрости, культ основателей и руководителей) и истину в последней инстанции;
-- полная нетерпимость или пренебрежительное отношение к традиционным религиям и национально-духовным ценностям;
-- внешняя благопристойность: все культовые новообразования провозглашают исключительно благородные цели;
-- сокрытие истинных целей и последствий деятельности культа;
-- наличие доктрин для внутреннего пользования и внешнего мира;
-- жесткая изоляция своих адептов от доступа к другой информации;
-- искаженное или извращенное толкование священных текстов и их приспособление к своим догмам. Такие культы регистрируются под видом общественных организаций только для обеспечения защиты своей деятельности со стороны действующего законодательства и Конституции Украины;
-- использование техник контроля сознания для распространения среди адептов «культового менталитета», а именно:
а) убеждения, что «цели оправдывают средства»;
б) тоталитарного мировоззрения, в ходе которого групповые идеи доминируют над индивидуальными;
в) распространения разнообразных фобий (страхов);
г) прямой или скрытой зависимости от лидеров культа на психологической, физической или финансовой основе;
д) поддержки элитарной ментальности путем постоянной и неотъемлемой обязанности втягивания в секту новых членов; политического интереса лидеров, то есть желания иметь своих агентов во властных структурах; использование специальных словарей «ключевых слов» («культовый язык»), имеющих особое значение для членов культа. Лидеры сект понимают, что тот, кто контролирует язык человека, контролирует его мысли.
В тоталитарных сектах, нео- и нетрадиционных религиях слово лидера приравнивается к словам самого Бога, вследствие чего появляется нетерпимость к любой непокорности. Указанные структуры часто используют программы влияния на психику человека, устанавливают контроль за своими членами со стороны духовных руководителей, что приводит к искусственному ограничению общения с внешним миром. Как следствие, для членов секты собственная жизнь становится второстепенной, вероучение начинает доминировать над сознанием и в конце концов они превращаются в своеобразных зомби.
Типичной тоталитарной сектой считается «Международный институт души Атма», «Великое Белое братство». Лидеры «Белого братства» (другие названия -- юсмалиане, юсмалетяне) в основу вероучения положили отдельные догматы йоги, буддизма, теософии, антропософии, доктрины розенкрейцеров и христианские ереси.
Деятельность организации жестко координировалась, а для поддержания дисциплины применялись наказания (запрет носить белую одежду, отлучение от проповеди и тому подобное). Руководители культа настраивали адептов против близких, называя их «приспешниками сатаны», пытались спровоцировать физические столкновение отцов «белых братьев» из различных городов стран СНГ и в 1993 году прибегли к силовому захвату Национального историко-культурного заповедника «София Киевская».
Адептами вероучения отрабатывалась линия поведения в тюрьмах, изоляторах временного содержания и психиатрических больницах. В отдельных случаях «братья» получали установки на самоуничтожение при попытке задержания правоохранительными органами.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6
