Никто из предшествующих Кузанцу мыслителей не связывал идею относительности истины с идеей бесконечного движения человека к познанию сущности вещей. «Движение духа никогда не может исчезнуть, так как оно никогда не достигает бесконечной жизни... Ведь мудрость есть в высшей степени приятная пища, которая не уменьшает в насытившемся жажды вкушающего...» (6, 17).
Кузанец вводит в гносеологию понятие «coniectuга» -- предположение, выражающее факт относительности наших знаний. Человеческое знание о мире совокупность более или менее истинных предположений, являющихся ступенями приближения к истине. Нет такого знания о вещи, которое не могло бы быть еще более точным. Уподобление вещи (adaequatio rei) никогда не является совершенным, так как познание никогда не исчерпает сущности вещей (12, VIII). Учение о предположениях содержит несколько скептическое отношение к суждениям человека об истине, но это скептицизм оптимиста, уверенного в поступательном движении человеческого ума и в бесконечном «приближении многоугольника к кругу». Тем более что познание сущности вещей -- совпадения противоположностей -- Кузанец неразрывно связывает с деятельностью.
Применение математики в деле познания бесконечности свидетельствует о тесной связи разума и рассудка, так как математика, согласно Кузанцу, есть не что иное, как творение рассудка. Именно рассудок дает разуму математический материал для размышления, хотя математика в качестве творения рассудка была ограничена познанием конечных вещей и подчинена закону противоречия. Попав «в руки» разума, математический материал, однако трансформируется, а именно, человеческий ум (mens) при помощи разума производит выход (transcensus) за пределы конечных геометрических фигур -- прямой, треугольника, круга, шара. Дело разума -- оставить конечные отношения математики и суметь увидеть в конечных геометрических фигурах бесконечное. При продолжении геометрических фигур до бесконечности разум видит их совпадение с бесконечной прямой и друг с другом. Совпадение прямой и круга в бесконечности противоречит понятию рассудка об этих фигурах. Но разум, пользуясь математическими символами, легко схватывает это совпадение.
Кузанец пытается обосновать совпадение не только бесконечных геометрических фигур, но и любого с любым. Поскольку он не может представить себе совпадения любого с любым иначе как при помощи увеличенных до бесконечности геометрических фигур, Кузанец использует идею бесконечного абсолюта, содержащего любые противоположности неразличимыми. Разум, согласно Кузанцу, совершает еще один переход--от геометрической бесконечности к абсолютной бесконечности бога, в котором совпадают не только фигуры, но все, что существует в противоположностях в видимом мире. Этот переход совершается в результате отвлечения от свойств бесконечных геометрических фигур, совпадающих с бесконечной прямой; процесс абстракции приводит к абсолютному единству, в котором все различия исчезли. Кузанец хотел при помощи предельной абстракции постичь идею совпадения вообще как идею абсолютную, не связанную с представлениями о мире конечных вещей. И если разум, преодолевая ограниченность конечных геометрических фигур, видит совпадение бесконечных фигур в единстве, то охватить все, все вещи в одном, увидеть их совпадающими не может.
Здесь мы подходим к мистической трактовке разума, имеющей место в гносеологии Кузанца. Здесь совершается переход в мистику. Абсолютное единство, абсолютное совпадение противоположностей без всяких различий, соотношений постигается, согласно философу, не деятельностью разума как силы ума, но деятельностью разума как видения, интуиции (visio, sive intuitio intellectualis) (5, 37).
5.4 «Ученое незнание»
Некоторые вопросы теории познания Кузанец рассматривает с позиций отрицательной теологии и неоплатоновской мистики. Эта часть гносеологии связана, прежде всего, с понятием «ученого незнания» -- «docta ignorantia», которое сам Кузанец считал одним из основных понятий своей философии. Раскрытию этого понятия он посвятил свое первое и основное философское сочинение -- «Об ученом незнании»; все последующие сочинения в той или иной связи соприкасаются с понятием «ученого незнания».
Кузанец в значительной мере переоценивал значение принципа «ученого незнания»; по-видимому, субъективная оценка принципа Кузанцем не соответствовала объективной его ценности. Этот принцип неразрывно связан с мистическим восприятием мира.
Термин «незнание» -- «ignorantia» -- не был нов во времена Кузанца; выражение «ученое незнание» встречается у Августина. Предшествовавшие Кузанцу философы, в частности Псевдо-Дионисий, связывали незнание непосредственно с отрицательной теологией. Незнание выступает у них как отрицание возможности познать бога -- основу мира, к которому не применимы никакие определения. Сохраняя в известной степени подобное содержание понятия «незнание», Кузанец в то же время придает ему новый смысл, накрепко соединив его с понятием «docta» -- «ученое». Для него теория «ученого незнания» -- это путь познания глубочайшей, сокровенной сущности бытия -- бесконечного абсолюта. «Все творения причастны к бытию. Если лишить все существа этой причастности, остается совершенно чистая сущность, являющаяся бытием всех существ, и мы обретаем такую сущность лишь в ученом незнании» (1, I, XVII).
«Ученое незнание - «...а именно, знание того, что существует абсолютно несоизмеримое» (5, 24), то есть знание о существовании бесконечности, заключающей в себе все противоположности в их совпадении, и сознание непостижимости этой бесконечности. Во всех рассуждениях философа акцент при использовании понятия «ученого незнания» делается им на первой части, а именно, на «docta». «Незнание» не есть просто отрицание способности постижения абсолюта, но высшая ступень познания последнего: «...совершенное познание этого неиного может быть названо незнанием, поскольку оно есть познание того, кто превыше всего познаваемого» (3, XVII).. Незнание для Кузанца -- это новое знание, начинающееся там, где кончается обычное знание, в то время как для схоластики за пределами знания начинается вера. Каким образом «ученое незнание» приводит к выводу о непознаваемости абсолюта обычным путем? Этот путь мистической теологии, мистического видения. Мистическое видение должно, по мнению Кузанца, привести человека к знанию, или, лучше сказать, к схватыванию самой сущности вещей -- бесконечности, в которой исчезают все различия.
В этом и состоит рациональное зерно мистической теологии Кузанца -- в попытке поставить и решить вопрос о постижении бесконечности.
Может ли человек собственными усилиями достичь «тьмы совпадения»? «Видение невидимого Бога... доступно нам»,-- утверждает философ (5, 7). Приложив интеллектуальное усилие, подняться над противоположностями, всеми фигурами, местом и временем, утверждением и отрицанием, -- иными словами, подняться к вершине абстракции (19, 230) -- вот что необходимо человеку для мгновенного схватывания той истины, что в основе всего в мире лежит бесконечность, заключающая в себе неразличимыми все противоположности. На этой вершине абстракции Кузанец отказывается даже от понятий. Ведь «последнее и самое высокое представление о Боге лишено предела, или бесконечно, или выходит за пределы всякого понятия» (4, VI). Понятия исчезают на высшей ступени абстракции потому, что, по мнению Кузанца, они могут относиться лишь к конечным вещам, где имеют силу законы формальной логики, и неприложимы к выражению бесконечности. В явном противоречии с этой мыслью сам Кузанец сумел отлично выразить идею бесконечности, совпадения противоположностей, именно в понятиях математики и философии. Кузанец ввел математические символы, долженствующие, по его мнению, подвести человеческий разум к мистическому видению, но что есть сами эти символы бесконечности -- бесконечная линия, круг и т. д. -- как не понятия? И вряд ли Кузанец представлял себе идею совпадения иначе, как прежде всего в понятиях бесконечных геометрических фигур.
Логика конечного, занимающаяся сравнением свойств явлений, бессильна там где, речь идет о созерцании бесконечного. Средства формальной логики не в силах выразить всей диалектической сложности мира, единства и взаимопроникновения противоположностей. Принцип логического противоречия имеет силу лишь в области рассудка, теряя ее при познании разумом абсолютного единства. Кузанец обвиняет философов-схоластов в том, что они оперируют по существу при помощи рассудка, который «спотыкается от того, что... не может связать противоречия, разделенные бесконечностью» (1, I IV). Кузанец сознавал роль учения о совпадении противоположностей в борьбе с «силой застарелой привычки» и с преобладанием «аристотелевской школы, которая считает совпадение противоположностей ересью», о чем он недвусмысленно говорил в «Апологии ученого незнания» (5, 6). Философа, не могущего познать совпадение, Николай сравнивает с глазом, не видящим из-за отсутствия света: «Ум, который не отведывает ясную мудрость, подобен оку во тьме. Он есть глаз, однако, не видит, так как не стоит на свету» (6, 14).
Итак, одна из функций «ученого незнания» -- отрицательная, ведущая к разрушению схоластической идеи «рационального» познания бога. Попытка познать бога с помощью логических рассуждений, доказательств -- бесплодна с точки зрения «ученого незнания». И, пожалуй, отрицательная функция мистической теологии кажется более прогрессивным явлением, нежели положительная -- мистическая теология как способ познания бога.
При более внимательном рассмотрении, однако, мы увидим, что мистическая теология в той трактовке, какую ей дает Кузанский, в условиях философской борьбы того времени играет прогрессивную роль.
Прежде всего оказывается, что «таинственное», «непостижимое постижение» совпадения совершается фактически разумом. Орган «ученого незнания»--«интеллектуальное видение», «интеллектуальная интуиция», «духовное око»; эта сила человека составляет часть разума, однако высшую, наисовершенную его часть. «Только разум обладает оком для созерцания чтойности, которую может созерцать лишь в истинной причине, каковая есть источник всякого стремления» (17, 133).
Отличие интуиции от разума как способности ума заключается в возможности мгновенного «схватывания» истины; сущность вещей возникает при этом перед «духовным оком» с самоочевидностью, «без размышления» (5, 15). Разум как сила ума не совпадает полностью с объектом (многоугольник и круг!), бесконечно двигаясь к объекту, оставляя для себя возможность все более точного постижения истины. Истины, добываемые разумом, носят исторический, относительный характер. Интуиция (видение) приводит к полному совпадению субъекта с объектом, которое становится возможным в обожествленном состоянии субъекта. При этом полном совпадении прекращается всякое движение, устанавливается абсолютный покой; более глубокое знание уже невозможно. Благодаря введению понятия интеллектуального видения гносеология Кузанца приобретает мистический оттенок.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18
