Во-первых,[9] необходимо выявить значение, ценность и понимание власти в различных исторических эпохах. Это предполагает рассмотрение не столько созданных в то или иное время концепций, сколько того практического опыта и того исторического контекста, которые сформировали определённые представления об этом социальном феномене, как разворачивались социальные отношения, и какую роль в них играла власть.
Во-вторых, следует уяснить смысл и структуру государственно-властного опыта, а так же обратить внимание на историю учреждений, в которых проявлялись её организационные усилия.
В-третьих, важно увидеть нечто общее, неизменное, скажем некий стержень, который пронизывал каждый исторический отрезок времени, образующий инвариантные закономерности конструирования и функционирования различных социальных полей.
В-четвертых, рассмотреть основные традиции, которые оказали существенное влияние на современную теорию власти, равно как и систему знаний циркулирующих в обществе, являясь фундаментом для понимания и легитимации власти.
И, наконец, в-пятых, нужно указать на современные особенности государственной власти, сделать анализ стратегий и тех глобальных социальных практик, направленных на сохранение или трансформацию сложившийся социально-политической структуры.
Первый интерес к власти, её сущности и социальной значимости и, соответственно, к её научному рассмотрению и объяснению появляется еще в Древней Греции, Индии и Китае. Вероятно, благодаря их высокому социальному развитию, а так же изменению условий жизнедеятельности возникает потребность в понимании и объяснении, как самой власти, так и сложившихся властных практик. Важно так же подчеркнуть, что как в Древней Греции, так и в Древнем Китае и Индии при всёй общности и существующих различиях взглядов на власть речь в основном шла о власти государственной, а самому феномену власти уделялось или малое значение, или не уделялось вообще. Это объясняется, в первую очередь, обстановкой и контекстом социального запроса на тот или иной вид интеллектуальной деятельности. Так, например, сложившаяся властная теория и органично связанные с ней социальные практики акцентировали внимание и очерчивали направления развития античной мысли на создание таких механизмов, которые были бы способны обеспечить политико-правовую гарантию античной демократии и устойчивость политической организации общества.[10]
Как правило, власть понималась в древний период как определённое средство достижения гармонии, идеального государства, политической стабильности и устойчивости или для преодоления социального хаоса. В силу этого власть должна была отвечать потребностям в регулировании общественных отношений, а это привело к развитию теории государственного управления, описывающей рациональное взаимодействие между носителями власти и объектами управления. Власть всегда приписывалась четко определённому субъекту. В основе концепций и трактатов различных мыслителей лежала «забота» о том, кто должен быть сувереном, обладающим единой властью, как его воспитать и каким образом он ею должен распоряжаться. Происхождение власти в большинстве случаев объяснялось или божественной природой или уже договорной теорией. Несомненный интерес вызывает и то, что у некоторых мыслителей древности власть понимается и как «синергетический» механизм, структурирующий хаос социальной жизни. Особого внимания заслуживает так же и то, что, в основном, древнегреческие философы, «… называя свои работы “Политик” или “Политика”, в центре внимания выдвигали не политику так токовую, а власть. Кстати говоря, политику они и понимали как власть».
Проблема связи верховной власти с обществом и поддержание её легитимности решалось в данную эпоху совсем другими способами нежели, например, в Древней Греции, где эту функцию осуществляло Народное собрание в малых городах-государствах. Как представляется, для того, чтобы обеспечить «дух власти» в каждом уголке больших по территории средневековых государств проблема легитимности власти решалось совсем по-другому и возможно более объёмными и трудными способами: для того чтобы поддерживать свое право на власть необходимо было постоянное публичное проявление мощи и могущества власти. Оно проявлялось в первую очередь в грандиозных ритуалах, символах, публичных казнях, громких военных победах и т.п. Другим механизмом связи и легитимации действий власти выступала церковь, которая посредством своей разветвленной сети - могла поддержать государственную власть или наоборот нивелировать её значение дискредитировать её лидеров. С этих позиций естественным кажется наделение власти некой сверх рациональной, божественной сущностью, ибо проявление власти чаще всего связывалось с божьей волей, и потому не нуждалось ни в каком оправдании и обосновании.
Сегодня можно смело утверждать, что интерес к сущности власти к принципам властных отношений, как характеристики политических отношений, возникает всегда в период кризиса и переустройства общественной системы.[11] Такой интерес вызван тем, что властные отношения выступают, как сложный механизм самоорганизации системы и упорядочения социальных отношений, модальность которых зависит в первую очередь, как уже отмечалось, от системы знаний артикулированных в тех или иных языковых нормах, текстах, т.е. в различных дискурсах. Так на исходе XX в., равно как и в его начале происходил и по сей день, происходит поиск теоретико-методологических опор для построения основных стратегий власти. Поэтому, в свете этого будет важно, далее рассмотреть наиболее влиятельные традиции в понимании и интерпретации власти, которые оказывают непосредственное воздействие на современность.
Весь массив идей касающихся власти возникающих в том или ином дискурсе, можно смело разделить на два типа по характеру выделяемых в них социальных отношений. В первую очередь, это наиболее традиционная, разработанная и распространенная идея определения власти как отношение субъект – объект. В целом, наше внимание уже удерживалось в рамках данной идеи, и можно было заметить, что она уходит корнями в глубокую древность и поэтому насчитывает множество властных теорий, развёртывающие свои дефиниции власти с опорой на данную схему отношений. Не претендуя на всеохватность, выделим следующие традиции: волевая, структурно-функциональная, формально-управленческая и бихевиоризм. Так, волевое понимание власти является традиционным для немецкой мысли. Власть у Гегеля, Маркса, Фихте, Шопенгауэра, Ницше и Вебера рассматривается как потенциальная способность или возможность навязывание своей воли субъекта власти – объекту. Отметим, для примера, что у Ницше – власть есть воля и способность к самоутверждению.[12] У Маркса – это воля господствующего класса, у Вебера - это способность, возможность проводить внутри общественных отношений волю субъекта, вопреки сопротивлению, посредством различных механизмов и техники.
В рамках структурно-функционального подхода власть рассматривается как посредник в системе общественных отношений и более того, она принадлежит не отдельным индивидам, а есть достояние коллектива. Власть здесь выступает как интегрирующий и регулирующий фактор. Функцией, которой является мобилизация общественных сил для достижения той или иной социально-значимой цели. Продолжая развивать эту идею, Д. Истон акцентирует внимание на способности власти принимать значимые для общества решения, привнося и поддерживая определённые ценности. [13]
В формально-управленческом подходе власть, как механизм управления и организации, впервые получает свою легитимность и легальность в правовом дискурсе. В данном случае власть выступает, по большому счету, как власть государственная, которая содержательно раскрывается в возможности и способности доминирующего воздействия управляемого субъекта на управляемый объект. С этих позиций власть есть правовая организация социума, а механизм власти представляет государственно-правовое управление различными видами деятельности. Последний имеет сложную иерархическую структуру, которая пронизывает каждое социальное поле, беря свои ресурсы в «единении народа», где формальный субъект власти – граждане, передают свои властные полномочия официальному агенту – государству.
Так второму типу идей власти свойственно понимание её как отношения между субъектами. Развенчивая мифичность объекта, авторы, придерживающиеся этой идеи, утверждают, что власть, это социальное взаимодействие субъектов, которые с тех или иных позиций влияют на её модальность, стратегии, знания и режимы функционирования. Что касается объекта, то это лишь специально созданные техники, с помощью которых один субъект усиливает свою власть благодаря к всё более полному сведению позиции другого субъекта – к позиции объекта. В основном эта традиция представлена двумя направлениями. Первое, коммуникативное, где власть определяется, как вид тотального общения, которое в силу этого не может являться чей-то собственностью. Власть – служит организации согласованных общественных действий, опирающихся, прежде всего, на преобладание публичного интереса над частным. Хабермас считает, что власть является механизмом опосредованного возникновения противоречий между публичной и приватной сферой жизни, обеспечивая при этом воспроизводство естественных каналов коммуникации и взаимодействия между политическими субъектами.
Ко второму направлению можно отнести концепцию М. Фуко Обращаясь к рассмотрению сущности власти, он отходит от традиционного понимания, как воздействие субъекта на объект по средствам различных механизмов, ресурсов и т.п. С этих позиций, власть у Фуко рассматривается не как совокупность институтов и аппаратов, а, прежде всего, как множественность отношений силы имманентных области, где они осуществляются и формируются. В свете этого, власть понимается не как достояние, которое можно приобрести и использовать, а наоборот – как определённый комплекс стратегических действий с присущими им знаниями, технологиями и техниками. Таким образом, власть не имеет своей собственной экзистенции, она не произвольна и не живёт сама по себе, где каждый может её захватить, удерживать и обладать ею, нет, она рождается в недрах социальной деятельности, существует в виде мышления, действий, мнений и поведения. Сообразно такому пониманию, власть выступает как социальное действие, которое инструментализирует волю группы по отношению к определённой значимой цели.[14]
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5
