С первых дней создания Рабоче-крестьянской Красной армии законодатель уделял внимание борьбе с уклонениями от военной службы, особенно с дезертирством. Например: в годы иностранной военной интервенции и Гражданской войны был издан ряд декретов о борьбе с дезертирством, в которых это деяние рассматривалось как одно из самых тяжких и позорных преступлений. В данных декретах говорилось об общественной опасности дезертирства как преступления, равносильного предательству, и подчеркивалась необходимость решительной борьбы с ним. В уголовном законодательстве последующих лет особенно в настоящее время дезертирство, также признается одним из наиболее опасных воинских преступлений. Поэтому на современном этапе развития Вооруженных Сил Российской Федерации данный вопрос является очень актуальным и требует к себе более престольного внимания, как политиков, так и ученых для его разрешения.

Цель моей курсовой работы заключается в подробном анализе такого преступления против порядка пребывания на военной службе, как дезертирство.

Поставленная цель обуславливает необходимость решения следующих задач при написании курсовой работы – это:

1. необходимость рассмотрения понятия и общей характеристики преступлений против военной службы;

2. выделить и изучить историю развития уголовного законодательства о преступлениях против военной службы;

3. проанализировать уголовно-правовую характеристику дезертирства;

4. раскрыть историю развития уголовного законодательства о преступлениях против военной службы – дезертирстве.

Глава 1. Понятие и общая характеристика преступлений против военной службы

1.1. История развития уголовного законодательства о

преступлениях против военной службы

Во времена, предшествующие законотворческой деятельности Петра I, вопросы наказуемости деяний военнослужащих решались не воинскими уставами, а главным образом Соборным Уложением 1649 года. Регулируя общественные отношения разных правовых отраслей, оно впервые уделило особое внимание правам и обязанностям населения и ратных людей на случай возникновения войны. Предоставляя последним определенные права, Уложение, вместе с тем, обязывало: не допускать при следовании на военную службу насилия к населению, «отраву покоса» и т. д. Законодатель сурово наказывал и дезертирство, уклонение от несения военной службы, измену, похищение или утрату военного имущества. Говоря об ответственности ратных людей в одной из своих глав, Соборное Уложение 1649г, по сути дела, подразумевало в ней их ответственность за любое преступление, совершенное во время войны лицом (боярином, дворянином, простолюдином, иностранцем) при следовании на «государеву службу», при ее прохождении или при возвращении с нее.

Создав регулярную армию, в виде 27 пехотных и 2 драгунских формирований, Петр I отвел уставам несения военной службы уже иное значение. Так, Военный (1716 г.) и Морской (1722 г.) артикулы претендовали, чуть ли не на роль свода законов, в том числе уголовных. Сориентированные на военных и считающие преступление нарушением субординации, Артикулы видели в нем, в конечном счете, всякое наказуемое деяние лица, находившегося на «государевой службе» Повелев руководствоваться Воинскими артикулами при разрешении дел не только военными, но и гражданскими судами, Петр I тем самым исходил из того, что не военнослужащие являются частью населения, а оно – население – часть военнослужащих.

Представления о понятии воинского преступления, как и любого деяния, совершенного в период прохождения военной службы, в последующем нашли отражение при подготовке Полевого Уголовного Уложения 1812 года и Военно-уголовного Устава 1839 года, применение которых также не ставилось в зависимость от общих, гражданских уголовно-правовых законов. С 1868 г. Устав о наказаниях стал связывать понятия воинского преступления не только с самим фактом его совершения определенной категорией лиц, но и с нарушением ими каких-то специальных обязанностей по военной службе. При этом в основу группировки различных составов был положен принцип о самостоятельной наказуемости деяний, совершенных в обычное и в военное время. Первые, в свою очередь, охватывали собой преступления и проступки в виде: 1) нарушения чинопочитания и подчиненности; 2) оскорблений и насильственных действий в отношении караула или начальника; 3) той или иной формы уклонения от службы (в том числе путем побега, самовольной отлучки, неявки в срок на службу); 4) превышения должностных полномочий или противодействия их осуществлению; 5) нарушения обязанностей во время несения караульной службы или дежурства; 6) недобросовестности по отношению к сохранности военного имущества или управления им; 7) нарушения порядка отправления должности; 8) противозаконных поступков должностных лиц по некоторым специальным родам службы; 9) преступлений и проступков, общих для военнослужащих и чиновников гражданского ведомства. Во вторую группу воинских преступлений, т. е. деяний, совершаемых в период ведения военных действий или в местностях, объявленных на военном положении, объединялись: 1) способствование неприятелю в проведении им враждебных действий или переписка с кем-либо из лиц, состоящих в неприятельской армии; 2) бегство, оставление поста или потеря знамени в бою; 3) капитуляция, сдача крепости и т. п.; 4) самовольное отступление от плана ведения военных действий, принятие на себя командования и др.; 5) непринятие должных мер предосторожности; 6) повреждение укреплений, орудий; 7) присвоение трофеев; 8) распространение ложных, панических слухов среди военнослужащих; 9) разглашение военной тайны (диспозиции или числе войск); 10) нарушение правил обращения с военнопленными или жителями, мародерство. Хочу при этом отметить, что в те времена перечень воинских преступлений в систему Особенной части общих уголовных законов (Уложении о наказаниях 1845 года, Уголовном Уложении 1903 года) непосредственно не включался.

Советское уголовное законодательство пошло по несколько иному пути. Если не иметь в виду Положение о революционных военных трибуналах 1919 года, в котором речь шла в основном о деяниях, совершаемых в районе боевых действий, то во всех Уголовных кодексах (1922,1926,1960 годов) выделялась глава, содержащая статьи о воинских преступлениях. После образования СССР ответственность за них была отнесена к ведению общесоюзных органов, которые устанавливали единое понятие и систему преступлений против военной службы. Первым актом – Положением о воинских преступлениях 1924 года – этими деяниями назывались преступления: а) совершаемые военнослужащим Красной Армии и Красного Флота либо лицами, зачисленными в команды обслуживания или призываемыми на службу в территориальные формирования на время отбывания ими сборов; 2) направленные против установленного порядка несения военной службы и выполнения Вооруженными Силами республики своего назначения, и 3) «если при том эти преступления по своему характеру и значению не могут быть совершены гражданами, не состоящими на военной или морской службе»[1]. Обращая внимание прежде всего на специфику субъекта, данное Положение вскоре (1926 г.) было дополнено примечанием, согласно которому ответственность за воинское преступление должна возлагаться на лиц «строевого состава особых вооруженных отрядов (резервов) Народного комиссариата путей сообщения»[2]. Законодатель всегда стремился охватить понятие «установленного порядка несения военной службы и выполнения Вооруженными Силами республики своего назначения» все те деяния, которые были обозначены еще Воинским Уставом о наказаниях 1868 года: нарушение порядка подчиненности, уклонение от несения военной службы, противозаконное отчуждение или промотание военного имущества и т. д. Что же касается третьего признака – «невозможность совершения воинских преступлений гражданами, не состоящими на военной или морской службе", то его вычленение фактически дублировало содержание двух других, поскольку нарушить порядок несения военной службы могут лишь те лица, которые обязаны его соблюдать.

Закон об уголовной ответственности за воинские преступления от 25 декабря 1958 года ввел один признак «предусмотренности» воинского преступления данным законом. Появление данного признака не было случайным, ибо Основы уголовного законодательства СССР и уголовные кодексы союзных республик отменили принцип аналогии закона. При таком подходе вопрос о привлечении к уголовной ответственности мог быть решен не только при наличии самого факта виновного нарушения военнослужащим прав прохождения военной службы, но и при соответствии признаков конкретного деяния и какого-либо конкретного состава преступления, предусмотренного законом.

Уголовный Кодекс РФ 1996 года[3] в целом исходит из аналогичных взглядов на соотношение общеуголовных и воинских преступлений. Считая, что и те, и другие должны основываться на единых началах, он включил составы преступлений против военной службы в Особенную часть, отвергая тем самым идею самостоятельности так называемого военно-уголовного законодательства. Принимаемые ранее советские уголовные законы решали этот вопрос так же, однако, располагая в Особенной части Уголовного кодекса соответствующую главу в качестве заключительной, придавали воинским преступлениям особый, специфический характер.

Страницы: 1, 2, 3, 4