42
Содержание
Проблему рационального устройства государственной власти и ее органов пытаются разрешать, пожалуй, столько времени, сколько существует государство как форма организации общества. Люди, раз-мышлявшие над этой проблемой, уже давно, многие столетия тому назад, заметили, что концентрация государственной власти в чьих-то одних руках неизбежно ведет к отрицательным последствиям. Чем больше такая концентрация, тем выше вероятность произвола и зло-употреблений. Об этом свидетельствует многовековой опыт челове-чества. Самые просвещенные властители, в руках которых сосредо-точивались неограниченно все нити власти, рано или поздно стано-вились своенравными тиранами, признававшими только свой авто-ритет, попиравшими свободу и не считавшимися с неотъемлемыми правами человека. Такой опыт и подталкивал к поискам путей пре-одоления подобных негативных явлений. Наиболее широкое признание получила и продолжает сохранять его вплоть до настоящего времени идея, в соответствии с которой ос-новные направления (ветви) государственной власти следовало бы разделять и вверять "в разные руки". Это-де должно будет мешать узурпаторским намерениям, а вместе с этим злоупотреблению влас-тью и произволу. Чаще всего сторонники данной идеи (концепции) придержива-ются мнения, что государственная власть в целом включает три на-правления (ветви) -- законодательную, исполнительную и судебную. Сферы их реализации подлежат четкому разграничению, Они не дол-жны быть помехой друг другу. Разделение властей следовало бы ос-новывать прежде всего на их сотрудничестве, которое, однако, сдер-живало бы каждую из них, ставило бы в определенные рамки и ба-лансировало. Активным сторонником рассматриваемой концепции, внесшим заметный вклад в ее разработку и популяризацию, вполне заслуженно считают известного французского просветителя, правоведа и фило-софа Ш. Монтескье. В своем знаменитом сочинении "О духе зако-нов" (1748 г.) он писал: "Когда одному и тому же лицу или одному и тому же составу должностных лиц предоставлены вместе законода-тельная и исполнительная власти, тогда нет свободы, потому что мож-но опасаться, что монарх или сенат будут создавать тиранические законы, чтобы тиранически исполнять их. Нет также свободы, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной. Если бы она была соединена с исполнительной властью, судья обла-дал бы достаточной силой, чтобы сделаться угнетателем. Все было бы потеряно, если бы один и тот же человек, или корпорация высо-копоставленных лиц, или сословие дворян, или, наконец, весь народ осуществляли все три вида власти: власть создавать законы, власть приводить их в исполнение и власть судить преступления и тяжбы частных лиц". Не все в этом высказывании современно. Оно отно-сится к XVIII в. и с точки зрения накопленного к настоящему вре-мени опыта может быть кое в чем оспорено. Однако в целом сказан-ное тогда не утратило своей актуальности и в наши дни.
Стройная система законов и эффективное правосудие - важнейшие предпосылки перехода к правовому демократическому государству. Но как показывает исторический опыт, надлежащее реформирование правовой надстройки сильно затрудняется в условиях острейших политических конфронтаций и социально-экономических неурядиц. Для эффективного проведения реформы в любой из жизненно важных сфер государственной деятельности требуется не только наличие научно обоснованной программы, но и стечение благоприятных обстоятельств. Правовая система современной России складывается в условиях небывалой криминализации жизненно важных сфер и как следствие возросшей социально- политической напряженности. Такого рода обстоятельства никак не благоприятствуют ни совершенствованию законодательства, ни качественному обновлению правосудия. Существуют и другие негативные явления - прежде всего развившийся до крайности правовой нигилизм: граждане стремятся любой ценой обойти правовые ограничения и запреты, избежать громоздких и обременительных судебных процедур в связи с возникающими конфликтами и спорами. Этим они открыто демонстрирую свое неуважение к законам. Юридическая общественность страны, видные, ученые-правоведы крайне обеспокоены нынешним состоянием дел в области правосудия. Многие труды посвящены изобличению ставших хроническими сбоев в работе правосудия; все чаще в средствах массовой информации ставятся вопросы о непрочности конституционных гарантий независимости судебной власти. Требования об освобождении суда от коррупции и злоупотреблений по-прежнему стоят на повестке дня. По ряду существенных чисто юридических критериев российское право может быть отнесено к континентальной правовой системе романо-германского типа. ОБ этом свидетельствуют кодифицированный характер этого права, структура правовой нормы, принцип верховенства закона и однотипная иерархия источников права В еще большей мере сходство российского права с континентальным проявляется в построении судебной системы и в организации принципов судопроизводства. Сближению этих правовых систем способствовали активные законотворческие усилия видных правоведов и государственных деятелей России в течение всего 19в. Сами реформы поначалу были неясными, если не сказать противоречивыми. Реальность первых лет постсоветской России связана с общим снижением уровня управляемости обществом, что одновременно свидетельствовало и о слабости государственного аппарата управления, и о неэффективности системы правоприменительных органов, в том числе и судебных учреждений.
В связи с разработкой новой концепции судебной реформы, одним из важнейших этапов которой стало принятие Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996г» О судебной системе Российской Федерации»2, появилась надежда на восстановление сильной и авторитетной судебной власти, несмотря на огромные трудности в формировании судебных кадров и в финансовом обеспечении судебной деятельности.
Концепция разделения властей на российской почве прижилась не сразу. Ведь она в какой-то мере ориентирована на подрыв устоев монархического устройства государства. Только в конце XIX -- на-чале XX в. о ней заговорили в полный голос, в том числе в универ-ситетских аудиториях, как об идее, реализация которой должна при-вести к преобразованию России в правовое государство. После октября 1917 г. положение круто изменилось. Основная причина -- курс на всевластие Советов, а впоследствии и на господ-ство командно-административной системы, которая не допускала и не могла допустить какого-то разделения государственной власти. В таких условиях концепция разделения властей оказалась в немило-сти и нередко преподносилась как выдумка, которая понадобилась буржуазии в период ее борьбы за господство. Лишь в конце 80-х гг. стало появляться более серьезное отно-шение к проблеме разделения властей. По времени это совпало с официозным провозглашением курса на преобразование нашего го-сударства в правовое, с признанием того, что такое государство не-возможно без верховенства закона и надежно обеспечивающего по-добное верховенство механизма, основной рычаг которого многие ус-матривали и усматривают в разделении властей. Воронцов С. А. Правоохранительные органы и спецслужбы Российской Федерации. История и современность. - Ростов н/Д.: «Феникс», 1999. - С. 86. Съезд народных депутатов РСФСР 12 июня 1990 г. одобрил Дек-ларацию "О государственном суверенитете Российской Советской Федеративной Социалистической Республики", в п. 13 которой чет-ко сказано: "Разделение законодательной, исполнительной и судеб-ной властей является важнейшим принципом функционирования РСФСР как правового государства". Почти два года спустя, 21 апре-ля 1992 г., эта идея была закреплена на конституционном уровне. В ст. 3 действовавшей тогда Конституции РСФСР провозглашалось, в частности, что "система государственной власти в Российской Феде-рации основана на принципах разделения законодательной, испол-нительной и судебной властей...". Это положение приобрело несколько иное звучание в Конституции РФ, Конституция Российской Федерации (с изм. от 14.10.2005) // РГ от 25.12.1993, № 237, СЗ РФ от 17.10.2005, № 42, ст. 4212. принятой 12 декабря 1993 г.: "Го-сударственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти само-стоятельны" (ст. 10). Приведенные положения дают основание считать, что судебная власть -- одно из проявлений государственной власти в целом. Сле-довательно, ее понятие производно от общего понятия власти и по-нятия государственной власти в частности. Общее понятие власти, как известно, категория мно-гоаспектная и многоликая. Власть родительская и отцовская, власть чувств, власть толпы или улицы, местная власть, власть тьмы и т.д. -- столь широк диапазон употребления слова "власть". Поэтому общее определение власти тоже является весьма широким. В него нередко включают, прежде всего, способность и возмож-ность оказывать определяющее воздействие на деятельность, по-ведение людей с помощью таких средств, как авторитет, волевое ' влияние, правовые веления, принуждение и т.п. Таким видят данное понятие не только философы и общество-веды, но и знатоки русского языка. Например, В.И.Даль писал, что власть -- это "право, сила, воля над чем-либо, свобода действия и распоряжения, начальствование, управление...". Несколько иначе по форме, но по сути так же определял власть и С. И. Ожегов. По его мнению, таковой следует считать "право и возможность распоряжать-ся кем-либо или чем-либо, подчинять своей воле". И такой подход распространен не только в русскоязычной литературе. Весьма сходно раскрывается оно также в зарубежных, широко известных толковых и энциклопедических словарях, специальной монографической литературе. К примеру, в толковом словаре анг-лийского языка Уэбстера основные значения термина "власть" раскрываются, как "способность действовать или достигать результата", "юридическое или официальное полномочие, способность или право", "обладание контролем, полномочием или влиянием в отношении дру-гих", а в статье о понятии "политическая власть", помещенной в Ок-сфордском энциклопедическом словаре, -- как "способность дости-гать желаемые цели вопреки сопротивлению", "способность понуж-дать других делать то, что они сами не стали бы делать".Другими словами, власть -- это не какое-то лицо, орган, объе-динение, учреждение. Они -- действующие лица, но не власть. Они лишь реализуют предоставленную им возможность (способность) де-лать что-то, влиять на чьи-то поступки, достигать какой-то цели. Более узким является понятие государственной вла-сти. В отличие от общего это понятие персонифицировано. В нем уже присутствуют действующие субъекты -- народ и (или) государство, его аппарат и органы местного самоуправления, которым делегируется то, что они (народ или государство) могли бы делать сами, т.е. власть (см. ст. 3 Конституции РФ). Соответственно властью государственной (политической) принято считать возможность и способность наро-да и (или) государства в лице его органов оказывать воздействие на поведение людей и в целом на процессы, происходящие в обществе, с помощью убеждения, принуждения либо иных способов. Еще уже понятие судебной власти. Это, как отме-чено выше, одна из ветвей государственной власти. Субъектом, осу-ществляющим ее, является не любой государственный орган, а лишь с уд, который обладает присущими только ему возможностями и спо-собностями воздействия на поведение людей, а через это -- и на про-цессы, происходящие в обществе. Поэтому судебную власть можно было бы определить как возможность и способность занимающего особое положение в государственном аппарате органа (суда) воздей-ствовать на поведение людей и социальные процессы. Из этого определения следует, что понятию судебной власти свойственно по крайней мере два компонента: во-первых, данная власть может реализоваться только специально создаваемым госу-дарственным учреждением -- судом; во-вторых, у этого органа долж-ны быть свои, присущие только ему возможность и способность воз-действия. Эти признаки взаимосвязаны и взаимозависимы. Их нельзя изолировать друг от друга или противопоставлять.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7
