Но уже 25 ноября 1917 г. в обращении СНК "Ко всему населению о борьбе с контрреволюционным восстанием Каледина и Дутова" говорилось: "Нужно смести прочь преступных врагов народа. Нужно, чтобы контрреволюционные заговорщики, казачьи генералы, их кадетские вдохновители почувствовали железную руку революционного народа". И тем не менее, в первых актах, устанавливающих перечень уголовных наказаний: Инструкции НКЮ от 18 декабря 1917 г. "О революционном трибунале и печати" и Инструкции революционным трибуналам от 19 декабря 1917 г. - смертная казнь отсутствовала.
7 (20) декабря 1917 г. Совнарком на заседании под председательством Ленина постановил создать Всероссийскую чрезвычайную комиссию по борьбе с контрреволюцией и саботажем. 21 февраля 1918 г. СНК РСФСР принимает декрет "Социалистическое отечество в опасности!". Декрет провозгласил переход к чрезвычайным мерам и допустил возможность применения расстрела на месте за совершение преступлений неприятельскими агентами, спекулянтами, погромщиками, хулиганами, контрреволюционными агитаторами, германскими шпионами. Следовательно, ВЧК предоставлялись права внесудебного подавления врагов революции, вплоть до их расстрела на месте. По свидетельству одного из руководителей ВЧК, М.Я. Лациса, за первую половину 1918 г. было расстреляно 22 человека, затем репрессии ужесточились, а с середины осени 1918 г. их число пошло на убыль. В октябре расстреляли 641 врага Советской власти, в ноябре - 210, в декабре - 302, в январе 1919 г. - 144, а в феврале - 34. Это явилось результатом того, что сопротивление свергнутых классов в стране в значительной степени было преодолено. 5 сентября 1918 г. СНК РСФСР принял постановление "О красном терроре", в котором говорилось, что "подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам"; что необходимо "опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры". Первый случай применения смертной казни имел место 26 февраля 1918 г., когда были расстреляны самозваный князь Эболи, известный своими авантюрами и бандитскими налетами, и его сообщница Бритт. 16 июня 1918 г. Наркомюст РСФСР принял постановление о том, что революционные трибуналы в выборе мер борьбы с контрреволюционным саботажем и прочими преступлениями не связаны никакими ограничениями, за исключением случаев, когда в законе определена мера в выражениях: "не ниже такого-то наказания". Трибуналам предоставлялось право выносить приговоры к расстрелу. Первый приговор к расстрелу революционным военным трибуналом был вынесен в отношении бывшего начальника военно-морских сил Балтийского флота контр-адмирала А.М. Щастного, который был признан виновным в подготовке контрреволюционного переворота на Балтийском флоте. За девять месяцев (июнь 1918 г. - февраль 1919 г.) по приговорам органов ВЧК было расстреляно на территории 23 губерний 5496 человек.
В июне 1919 года были расширены права ВЧК в части применения расстрела. За органами ВЧК согласно Декрету ВЦИК от 20 июня 1919 г. сохранялось право непосредственной расправы, вплоть до расстрела в местностях, объявленных на военном положении, за преступления, указанные в самом постановлении о введении военного положения, а именно: за государственную измену, шпионаж, укрывательство изменников и шпионов, принадлежность к контрреволюционным организациям и участие в заговоре против Советской власти, сокрытие в контрреволюционных целях боевого оружия, подделку денежных знаков, подлог в контрреволюционных целях в поджогах и взрывах, умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений, телеграфного и телефонного сообщения, складов воинского сооружения, снаряжения, продовольственных и фуражных запасов, бандитизм, разбой и вооруженный грабеж, взлом советских и общественных складов и магазинов с целью незаконного хищения, незаконную торговлю кокаином. Смертная казнь в виде расстрела была законодательно закреплена в Руководящих началах по уголовному праву ПСФСР 1919 г. - первом законодательном акте, где в концентрированной форме регламентированы основные положения и институты общей части нового уголовного права. К началу 1920 г. политическая обстановка в стране меняется. Разгром Юденича, Колчака и Деникина, занятие Ростова, Новочеркасска и Красноярска, взятие в плен "верховного правителя" и достигнутое этим укрепление Советской власти - все это дало возможность отказаться от применения смертной казни. ВЦИК и СНК 17 января 1920 г. постановили "отменить применение высшей меры наказания (расстрела), как по приговорам Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и ее местных органов, так и по приговорам городских, губернских, а также и Верховного при Всероссийском Центральном Исполнительном Комитете трибуналов". Но уже Постановление ВЦИК и СТО "Об объявлении некоторых губерний на военном положении" от 11 мая 1920 г. предоставило губернским революционным трибуналам в отношении определения меры репрессии права революционных военных трибуналов. В период Гражданской войны к смертной казни трибуналами было приговорено из числа всех ими осужденных: в 1919 г. - 14%, в 1920 г. - 11%, в 1921 г. - 5%, в 1922 г. - 1%. Только в 1920 г. революционными военными трибуналами к смертной казни было приговорено 6541 человек. В процессе подготовки проекта УК РСФСР 1922 г. снова возник вопрос о смертной казни.
Система наказаний, предусмотренная УК РСФСР 1922 г., не включала смертную казнь. Норма о смертной казни в виде расстрела была помещена в отдельной статье. Следовательно, законодатель относился к расстрелу как к экстраординарной мере уголовного наказания. Статья 33 УК РСФСР 1922 года гласила: "По делам, находящимся в производстве военных трибуналов, впредь до отмены ВЦИКом, в случае, когда статьями настоящего кодекса определена высшая мера наказания, в качестве таковой применяется расстрел". Отсюда можно сделать вывод, что право применения смертной казни предоставлялось только военным трибуналам. Обычные суды не могли назначать эту меру наказания. Декретом ВЦИК от 27 июня 1922 г. ст. 33 УК РСФСР 1922 г. была дополнена следующим примечанием: "Высшая мера репрессии не может быть применена к лицам, не достигшим в момент совершения преступления 18-летнего возраста". А в Декрете ВЦИК от 7 сентября 1922 г. устанавливалось, что "высшая мера наказания (расстрел) не может быть применена к женщинам, находящимся в состоянии беременности, установленной врачебным исследованием". Всего по УК РСФСР 1922 г. смертная казнь, как правило, в качестве альтернативной санкции устанавливалась по 28 составам преступлений, что составляло 7,6% от числа всех статей в этом кодексе.
15 февраля 1923 г. ВЦИК Декретом установил: "По делам, находящимся в производстве Верховного Суда, губернских судов и трибуналов всех категорий, в случаях, когда статьями настоящего Кодекса определена высшая мера наказания, в качестве таковой применяется расстрел".Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 г. постановили, что "временно", в качестве высшей меры социальной защиты, вплоть до полной ее отмены ЦИК СССР, для борьбы с наиболее опасными видами преступлений, угрожающими основам Советской власти и советского строя, допускается расстрел. Расстрел не может применяться к лицам, не достигшим 18-летнего возраста, и к женщинам, находящимся в состоянии беременности (Примечание 2 к ст. 13 Основных начал). В 1922-1925 годах число лиц, приговоренных к смертной казни, составило 0,1% от общего числа осужденных, а в 1926-1930 гг. - менее 0,1%.
Несмотря на то, что Советское государство формально всегда относилось к смертной казни как к временной и исключительной мере уголовного наказания, эта мера ни в 20-е, ни в 30-е годы отменена не была. Более того, выдвинутая Сталиным теория усиления классовой борьбы по мере продвижения к социализму влекла за собой ужесточение репрессий. Выражение "враг народа" получает широкое распространение как в официальных документах тех лет, так и в теоретических работах. При этом данное выражение толкуется крайне широко. Согласно постановлению ЦИК и СНК от 7 августа 1932 г. "Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности", "...люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа". Разгул сталинского террора начался после убийства С.М. Кирова. 1 декабря 1934 г. в день этого убийства было принято постановление ЦИК и СНК СССР "О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик", в которое 14 сентября 1937 г. были внесены некоторые изменения. 5 ноября 1934 г. на основании постановления ЦИК и СНК СССР было создано Особое совещание при НКВД СССР, которому предоставлялось право применять во внесудебном порядке к лицам, призванным общественно опасными, такие меры уголовного наказания, как ссылка, высылка и заключение в лагерь. В лагерях же создавались условия, обрекающие осужденных на медленную и мучительную смерть, и лишь немногим удавалось чудом выжить. И хотя официально объявлялось, что самым ценным капиталом в нашей стране является человек, человеческая личность была обесценена. Никто не мог быть гарантирован от неожиданной расправы и репрессий. Пытаясь обосновать чудовищные репрессии того периода, А.Я. Вышинский доказывал, что по делам о контрреволюционных преступлениях признание обвиняемым своей вины является царицей доказательств, а бремя доказывания невиновности перелагается на самого обвиняемого. Трудно точно определить количество жертв сталинского режима. По неполным данным число расстрелянных и замученных в лагерях достигает 20 млн. человек. В 30-е и 40-е годы смертная казнь по УК РСФСР 1926 г. предусматривалась за 42 состава преступления. После Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 мая 1947 г. была провозглашена отмена смертной казни. Этот Указ установил, что за преступления, наказуемые по действующим законам смертной казнью, в мирное время применяется заключение в исправительно-трудовом лагере сроком на 25 лет. Спустя три года, 12 января 1950 г., был принят Указ Президиума ВС СССР "О применении смертной казни к изменникам Родины, шпионам, подрывникам-диверсантам", а 30 апреля 1954 г. смертная казнь была введена и за умышленное убийство. После смерти Сталина были отменены Особые совещания и все внесудебные формы рассмотрения уголовных дел.
Однако уголовное законодательство пошло по пути расширения круга деяний, за которые предусматривалась возможность смертной казни. Указом Президиума ВС СССР от 5 мая 1961 г. смертная казнь устанавливалась за хищения в особо крупных размерах, спекуляцию валютными ценностями, дезорганизацию работы исправительно-трудовых учреждений. Следующий Указ (15 февраля 1962 г.) предусматривал смертную казнь за посягательство на жизнь работника милиции или народного дружинника, за изнасилование и за получение взятки. В январе 1973 г. УК РСФСР был дополнен статьей об ответственности за угон воздушного судна, и в ней тоже предусматривалась возможность смертной казни. Ученые-юристы в России чаще всего не имели статистических данных о применении смертной казни. Единственным теоретическим исследованием данной проблемы была опубликованная в 1969 г. для служебного пользования монография профессора Г.З. Анашкина "Законодательство СССР о смертной казни и практика его применения". И сегодня в России все еще не принят закон об отмене смертной казни, несмотря на то, что ее отмена является обязательным условием членства России в Совете Европы. Более того - последнее время активизируется инициатива по отмене ныне действующего моратория на смертную казнь, которая находит все более и более мощную поддержку у обывателей.
Противники смертной казни говорят, что жизнь человеческая есть благо ненарушаемое и неотчуждаемое, поэтому смертная казнь несправедлива. Внимательная оценка изложенных доказательств против и за приводит к следующим заключениям. Если учение о ненарушимости жизни человеческой не подтверждается ни прошедшею, ни настоящею жизнью народов, это еще не означает, чтобы оно было противно природе человека и, следовательно, неосуществимо. Напротив, с тех пор, как оно явилось на свет Божий, оно имеет уже свою, хотя и скудную, историю. Выше было сказано, что оно вызвано было новыми потребностями, совершенно противными тем, которые поддерживали такую низкую цену на жизнь человеческую. С тех пор уважение к жизни человеческой значительно возросло, а вместе с тем крепнет надежда на возможность осуществления в системе наказаний учения о ненарушимости жизни человеческой. Подтверждением всему этому служит постепенное изгнание в течение последних полутораста лет смертной казни из европейских и американских кодексов, громадное уменьшение в действительности количества смертных экзекуций в Европе и Америке, все более и более возрастающее нерасположение европейского человека к отнятию жизни у преступников. Если в жизни народов есть движение вперед, то нет сомнения, что, идя тем путем, которым они до сих пор шли, они дойдут до полного изгнания смертной казни и вместе с тем до признания ненарушимости жизни человеческой даже в лице преступника. Этого-то не хотят замечать защитники смертной казни. С ними может случиться то же самое, что с их противниками: те, увлекшись идеалами будущего, забыли все прошедшее и построили здание из воздуха; эти, устремляя свои взоры только в прошедшее, могут потерять под собою почву настоящего, которое, что шаг вперед, то оказывает больше уважения к жизни человеческой. Сравнение общества, карающего смертной казнью убийцу, с честным человеком, убивающим того, который на него нападает, есть сравнение фальшивое, натянутое и неверное. Общество в отношении к преступнику находится совершенно в другом положении, чем лицо, подвергшееся нападению в отношении к нападающему. Если это лицо не убьет своего противника, оно само может лишиться жизни; оно поставлено в такое крутое положение, в котором убийство есть единственный исход для сохранения собственной жизни. Если бы даже был другой идеальный исход, время так коротко, подвергшийся нападению находится в таком ненормальном положении, что ему рассуждать некогда, и остается единственное спасение - убить своего противника. Не так поставлено современное государство к преступнику, и в частности к убийце. Преступник, как бы тяжко ни было его преступление, слишком слаб и ничтожен по своим силам в сравнении с государством; захваченный преступник уже не опасен государству; самое преступление, как бы тяжко оно ни было, будучи исключительным явлением в нормальной общественной жизни, не ставит в опасность существования государства. Как поступить с преступником, какими способами сделать его безвредным на будущее время, - для решения этого вопроса государство имеет и время, и независимость духа; совершенно в его власти, не прибегая к крайнему средству - смертной казни, - ограничиться отнятием у преступника свободы. Возражение, что лишенный свободы убийца может убежать и совершить новые убийства, лишено серьезного основания. Большинство самых тяжких преступников, особенно убийц, совершают преступление не по ремеслу, а в минуту данной настроенности, под влиянием известных обстоятельств, так что для совершения нового подобного преступления нужно предположить возобновление того и другого, а это в большинстве случаев дело немыслимое; подобные преступники по совершении преступления нередко приходят к сознанию тяжести своего преступления. Притом, от государства зависит сделать тяжких преступников совершенно безвредными посредством строгого содержания их в таких тюрьмах, из которых бы они не в состоянии были уйти.
Считают смертную казнь необходимою для защиты порядка нравственного. Но почему только смертная казнь может защищать этот порядок, а не тяжкое тюремное заключение? Очевидно, на этот вопрос не может быть специального ответа, а разве общие фразы или ссылка на то, что так принято, так всегда считалось. Если под нравственным порядком разуметь известный строй общественный, то очевидно, что наказание вообще и без смертной казни, наряду со многими другими общественными учреждениями, действительно, способствует защите этого порядка. Но если под нравственным порядком разуметь собственно учреждения, ту внутреннюю деятельность человека, которая незрима для глаз, но которая составляет источник деятельности, то здесь смертная казнь и бессильна, и не нужна, и даже опасна. Бессильна как всякое грубое физическое средство, не способное развить добрые мысли и честные побуждения; наказание только тогда может быть мерой, способствующей утверждению указанного нравственного порядка, когда в него действительно внесены известные качества для достижения этого, что и хотят сделать из тюремного заключения. Не нужна, потому что главная нравственная сила государства заключается в здоровой части общества, которая служит хранителем нравственных убеждений и главной опорой общественной жизни. Нравственные убеждения этой части общества живут и крепнут помимо не только жестоких казней, но и всяких наказаний. Странно строить силу нравственного порядка на казнях и преступниках; на этом фундаменте не может существовать ни одно общество. Опасна смертная казнь для защиты нравственного порядка, потому что для этой цели опасно употреблять вообще наказание: не напрасно современная наука права проводит твердую границу между правом и нравственностью, занимаясь исключительно первым и предоставляя вторую на долю других отраслей общественной деятельности. Итак, смертная казнь не необходима для безопасности государства. Но, может быть, казнь преступника полезна в том отношении, что она воздерживает от преступлений других, будущих преступников; может быть, лишение жизни одного виновного сохраняет жизнь многим невинным?
Противники смертной казни положительно утверждают, что смертная казнь не устрашает и не удерживает людей, склонных к тяжким преступлениям.
Итак, смертная казнь не только не содействует общественной безопасности, не только не воздерживает от преступлений, но имеет дурные стороны, которые чужды всем другим наказаниям. Единственное преимущество ее в глазах народов состоит в том, что она очень простое, дешевое и не головоломное наказание. Чтобы человека держать в тюрьме, чтобы переломить его порочную натуру и сделать его полезным или по крайней мере безопасным членом общества, для этого требуются значительные издержки, большое терпение и настоящее гражданское мужество, не подчиняющееся влиянию более или менее временных тревог, а умеющее побороть душевную опасность. Тогда как смертная казнь, не требуя ни долгого времени, ни издержек, ни особенных трудов, одним разом и навсегда отнимает у преступника возможность вредить и тем гарантирует и эгоизм человеческий от мнимых и действительных опасностей. Защитники смертной казни старательно маскируют указанную причину привязанности народов к смертной казни, давая ей более возвышенное объяснение. Но тем не менее эта причина много способствует сохранению смертной казни в числе наказаний, что иногда более откровенные защитники ее и высказывают. Так, в 1864 году, в английском парламенте известный Робук отстаивал смертную казнь как более дешевое средство лишить преступника возможности вредить обществу. Насколько законен, одобрителен и устойчив подобный эгоизм - это другой вопрос.
Страницы: 1, 2
