Субъекты права на топологию интегральной микросхемы.
Субъектами права на топологию интегральных микросхем являются их автор (соавторы), а также лицо, к которому исключительные права в отношении соответствующих микросхем может перейти в силу закона или договора (например, наследники, работодатель, приобретатель по договору и т.д.).
Автором топологии интегральной микросхемы признается лицо, в результате творческой деятельности которого эта топология была создана. Автором может быть только физическое лицо (как гражданин Российской Федерации, так и иностранные граждане и лица без гражданства), непосредственными творческими усилиями которого она создана. Юридическое лицо прав авторства ни при каких обстоятельствах не приобретает и может выступать лишь обладателем прав на ее использование. Согласно ст. 1451 ГК РФ соавторами признаются граждане, создавшие топологию интегральной микросхемы совместным творческим трудом. Непременным условием возникновения соавторства на топологию является внесение разработчиком личного творческого вклада в ее создание. Поэтому лица, оказавшие автору только техническую, организационную или материальную помощь либо способствовавшие оформлению права на использование топологии, на соавторство претендовать не могут.
Статьей 1461 ГК РФ установлено, что, в случае если топология, создана работником в связи с выполнением своих трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя, то она признается служебной топологией. В данном случае субъектом права на топологию становиться работодатель. Следует, однако, иметь ввиду, что и в тех случаях, когда разработка была признана служебной, ее автором будет считаться непосредственный разработчик, а не его работодатель. За последним закрепляется лишь исключительное право на использование такой топологии, тогда как за непосредственным создателем - право авторства и другие права, предусмотренные договором с работодателем и действующим законодательством.
В соответствии с п. 5 ст. 1461 топология созданная работником с использованием денежных, технических или иных материальных средств работодателя, но не в связи с выполнением своих трудовых обязанностей или конкретного задания работодателя, не является служебной. Исключительное право на нее принадлежит непосредственно самому работнику, однако работодатель наделяется по своему выбору потребовать предоставления безвозмездной (неисключительной) лицензии на использование такой топологии для собственных нужд, либо возмещение расходов, понесенных в связи с созданием работником такой топологии.
Вопрос о том, какая работа должна считаться выполненной в рамках служебного задания определяется кругом служебных обязанностей разработчика, определенных его должностной инструкцией, характером достигнутого творческого результата, использования работником оборудования и т.п.
После смерти автора субъектами прав на топологию становятся его наследники. Но к наследникам переходят не все права автора, а лишь те, которые носят имущественный характер. Личные неимущественные права (право авторства, право на имя) создателя топологии по наследству не передаются, однако наследники могут выступать в их защиту. При этом исключительное право переходит наследникам на период, оставшийся до истечения срока охраны топологии интегральных микросхем.
Глава 3. Современное состояние патентного права в России
3.1 Несовершенство патентного законодательства
С началом тысячелетия российский бизнес незаметно для себя вступил в активную фазу патентных войн, оружием в которых выступают изобретения, полезные модели и промообразцы.
Вовремя оформленный патент -- оружие огромной поражающей силы. С его помощью можно на самых что ни на есть законных основаниях существенно стеснить конкурента, а то и вовсе запретить: импортеру -- импортировать, производителю -- производить, продавцу -- продавать, ибо продукция, произведенная в нарушение патента, признается контрафактной. А еще можно заставить конкурентов выплачивать роялти.
Дело осложняется тем, что российское патентное законодательство оставляет столько возможностей для злоупотребления, что впору вводить в широкий обиход такие понятия как «интеллектуальное рейдерство» и «патентный рэкет».
Пример.
Адвокат Максим Смаль из адвокатского бюро «Смаль и партнеры» и депутат Госдумы от ЛДПР Алексей Митрофанон «изобрели» шариковую ручку. Конечно, никакого изобретения не было. Соавторы просто посадили за стол хорошего патентного специалиста, вручили ему обычную шариковую ручку и попросили составить для нее формулу полезно модели, чтобы подать заявку в Роспатент. А вскоре «совершенно случайно» обнаружили, что одна французская корпорация возмутительным образом нарушает их патент. Причем выпуская точно такие же шариковые ручки с 1950 года.
Допустил ли эксперт Роспатента профессиональную ошибку? Вовсе нет. Заявки на полезную модель проходят в патентном ведомстве лишь формальную экспертизу.
Оформление такого патента было необходимо, чтобы продемонстрировать абсурдность российского патентного законодательства и правоприменительной практики. Эта абсурдность позволяет не только получить исключительные права на технические решения, относящиеся к устройствам, которые уже известны во всем мире, но и в полной мере пользоваться этими правами в отношении мнимых нарушителей патента1.
Любой бизнес стремится завладеть монополией. А патент - это единственный вид абсолютной монополии, которую государство дозволяет иметь физическим и юридическим лицам. Дозволяет, так как видит в этом общественную пользу: с одной стороны, защищаются права изобретателей, что стимулирует их на интеллектуальный труд, с другой - создается механизм вовлечения изобретений в коммерческий оборот. Вот он - научно-технический прогресс.
Патентная активность бизнеса пока очень неравномерна. Крупный российский бизнес не готов и не будет вести патентные войны. Средний же бизнес активно воюет, в том числе и из-за изобретений, связанных с наследством бывшего СССР. Мелкий бизнес уже в достаточном количестве патентует технические решения, так как денег у него нет, а зарабатывать необходимо. Хотя тут свои трудности, потому что патенты приводят не к развитию и движению вперед, а бессмысленным войнам между этими и без того слабыми субъектами предпринимательства.
Санкции к нарушителю патента предусмотрены законодательством самые строгие. Патентообладатель вправе требовать (ст. 1252 ГК РФ) пресечения действий, нарушающих его исключительное право, возмещения убытков и выплаты компенсации, изъятия материальных носителей у изготовителя, импортера, хранителя, перевозчика и продавца. По решению суда оборудование, используемое для совершения нарушения исключительных прав, может быть изъято и уничтожено за счет нарушителя. Если же юридическое лицо неоднократно и грубо нарушает исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, суд может по требованию прокурора принять решение о его ликвидации (ст. 1253 ГК РФ). Более того, если будет доказано нанесение крупного ущерба патентообладателю -- а крупный ущерб в нашей стране начинается с 50 тысяч рублей, -- нарушителю «светит» уголовная статья. Это ст. 147 УК РФ («Нарушение изобретательских и патентных прав»). В соответствии с ней, незаконное использование изобретения, полезной модели или промышленного образца карается штрафом либо лишением свободы на срок до двух лет, а если то же деяние совершено группой лиц по предварительному сговору или организованной группой -- то на срок до пяти лет.
Сейчас Палата по патентным спорам завалена возражениями и заявлениями, поэтому назначает заседания почти на год вперед, да и рассмотрение вопроса в ней может затянуться. А судебный-то процесс ждать не может. Возможно, со временем у нас по примеру ряда зарубежных государств появится специальный патентный суд. Но для этого патентные войны должны будут разыграться не на шутку, чтобы убедить в необходимости его создания законодателей.
До вступления в силу 4-й части ГК РФ закон предписывал Палате по патентным спорам рассматривать возражения четырехмесячный срок. Сейчас же максимальных сроков рассмотрения в законе нет. Реальные сроки рассмотрения увеличились почти в три раза…
Бизнесу в подобной непростой ситуации остается только одно: заняться самолечением. Но защищает ли патент на практике?
Мебель копируется достаточно часто, причем в основном этим занимаются небольшие региональные производители. У многих из них нет собственных дизайнеров и конструкторов, поэтому они даже не пытаются внести в нашу модель изменения. Когда крупная компания выдвигает такому копировщику претензию, он обычно отказывается от копирования и ищет себе другую жертву.
Гораздо сложнее, когда конкурент привносит в твою мебель что-то свое. «Новая» модель может внешне очень напоминать «прототип» -- лишь слегка изменены размеры или, например, радиус загиба столешницы. Все, доказать свою правоту через суд нельзя, патент на промышленный образец тут не поможет. Запатентовать идею коллекции в нашей отрасли практически невозможно. Для этого ее необходимо описать, создать формулу. А как описать идею? Ведь мебель -- это продукт творчества. Поэтому стратегия большинства крупных производителей -- идти впереди рынка и постоянно создавать новые уникальные модели. Копия ведь никогда не будет лучше оригинала. Следуя за лидером, копировщики всегда будут в числе отстающих.
Наряду с этим актуальным остается вопрос защиты патентных прав в медицине, а особенно в сегменте эстетической медицины, где это скорее вопрос защиты жизни и здоровья пациентов. Ведь основная опасность ситуации в том, что патент не отражает всех технологических нюансов, а "позаимствовав" технологию, "незаконный" пользователь не получает знаний о деталях, о ноу-хау, что в медицине может привести к необратимым последствиям. При этом истинному обладателю патента приходится тратить огромные усилия, связанные с обеспечением его правовой охраны и коммерциализации1.
Изобретателю государство в лице Роспатента выдает охранный документ на изобретение. В соответствии с законом изобретение должно соответствовать условиям патентоспособности - иметь новизну, изобретательский уровень и промышленную применимость.
Патентообладатель, получив патент, оплатив услуги патентоведа, госпошлину за выдачу патента и пошлину за поддержание патента в силе, начинает строить вокруг изобретения бизнес, развивая его на основе наличия охранного документа на интеллектуальную собственность. Проводится регистрация метода в Минздраве, клинические исследования на предмет его эффективности и безопасности. Если новый метод лечения оказывается эффективным, патентообладатель и автор получают международные награды и признание. Изобретение становится востребованным и начинает приносить коммерческие результаты... Но именно в этот момент появляются другие медицинские центры, оказывающие контрафактные услуги. Естественно, что нарушающие патент компании не могут знать всех тонкостей метода лечения, его ноу-хау, а используют только видимые по форме части методики, не зная сути лечения. При этом как минимум нарушаются права патентообладателя, а как максимум - может быть нанесен вред здоровью человека, который применил эту контрафактную услугу, и как следствие происходит дискредитация метода, который оказывается или неэффективным, или приносит осложнения в руках недобросовестных конкурентов, а в итоге наносится неисправимый вред деловой репутации автора и патентообладателя. В итоге патентообладатель начинает защищать свои права и права своих пациентов, собирает доказательства и обращается к государству за защитой, подавая на нарушителей в суд.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
