Что касается неустойки, то вряд ли этот способ обеспечения обязательств может в современных условиях полностью удовлетворить интересы банков и иных кредитных учреждений, ибо наличие такой нормы в договоре не гарантирует реальной возможности возврата заемных средств. Кроме названных выше и наиболее часто используемых средств обеспечения обязательств, банками применяются и другие инструменты гражданского права для защиты своих интересов - страхование риска невозврата кредита, а также, учитывая открытость способов обеспечения обязательств (ст.329 ГК), иные не указанные в законе способы.
Хотя закон также предоставляет и заемщику право отказаться от получения кредита, тем самым пытаясь уравновесить неравное положение сторон, все же заемщик защищен слабее, чем кредитор. Решение кредитора об отказе в предоставлении кредита, более свободно, нежели решение заемщика об отказе в получении кредита: в соответствии с п.2 ст. 821 ГК заемщик вправе отказаться от получения кредита при условии, если иное не предусмотрено законом, иными правовыми актами или кредитным договором. Более того, в соответствии с п.2 ст. 821 ГК кредитный договор может содержать условия о запрещении отказа заемщика от кредита либо обязывающие его в этом случае возместить кредитору убытки, возникшие по причине расторжения или изменения заемщиком кредитного договора. Более, чем очевидно, что законодатель встает на сторону кредитной организации, которая не только диктует условия и порядок предоставления кредита, но и не несет никакой имущественной ответственности за неисполнение кредитного договора. В связи с этим создаются правовые предпосылки для того, чтобы кредит предоставлялся за чрезмерно высокие проценты, а при отсутствии возможностей предоставления кредита заемщику - отказаться от договора, не возместив последнему убытки даже в форме реального ущерба. Такое правовое регулирование кредитного договора нарушает принципы гражданско-правовой ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств, изложенных в ст.ст. 15 и 393 ГК. Статья 400 ГК предусматривает ограничение права на полное возмещение убытков, а не освобождает от ответственности, что происходит в данной ситуации.
В связи с изложенным, имеются основания сделать вывод о том, что указанный дисбаланс в правах сторон в очередной раз свидетельствует о тенденции к трансформации консенсуального по своей природе кредитного договора в реальный. Вот почему положение о том, насколько юридически связаны, с одной стороны, кредитор своим обязательством предоставить кредит, а с другой стороны, заемщик своим обязательством принять предоставленное кредитором, является существенным для характеристики кредитного договора.
Таким образом, можно констатировать, что классический консенсуальный характер кредитного договора значительно ослаблен и сближен с реальным договором займа.
Следующей, заслуживающей внимания проблемой, является вопрос о праве собственности на предмет займа в договоре займа и на денежные средства (кредит) в кредитном договоре.
Заемные средства переходят в собственность заемщика. Однако, невзирая на столь явную очевидность, данное обстоятельство является предметом полемики. Существует две взаимоисключающие позиции, суть которых выражена следующими суждениями: 1) отданная взаймы денежная сумма остается в собственности заимодавца и 2) заимодавец передает сумму займа в собственность заемщика.
Первая точка зрения - итог методологической ошибки, допускаемой приверженцами данного мнения. Необходимо признать, что в немалой степени этой ошибке способствуют и законодательство, и сами юристы.
Так, например, ст.209 ГК, объявляя объектом права собственности имущество, совершенно упускает из виду тот факт, что в ст.128 ГК имущество было определено как категория, включающая в себя не только вещи, но и имущественные права. А право собственности на имущественное право - это уже абсурд.
Или еще пример: ст. 395 ГК устанавливает ответственность за пользование чужими денежными средствами, подразумевая под таковыми, прежде всего суммы вовремя не возвращенных займов, кредитов, авансов, вкладов и т.д., то есть суммы, собственником которых является лицо, неосновательно их удерживающее. Почему же тогда они «чужие»? Потому, что другое лицо (заимодавец, кредитор и т.п.) может потребовать уплаты этих средств.
Так же необходимо добавить, что заемные средства (кредит), как справедливо отмечалось в юридической литературе, имеют двойственную правовую природу: как часть имущества они принадлежит заемщику на праве собственности как полученные заимообразно деньги или вещи, определенные родовыми признаками; как объект обязательственных правоотношений - это долги должника перед кредитором, то есть лицом, управомоченным на истребование или взыскание от должника указанной части имущества (права требования кредитора).
Итак, в соответствии со ст.807 ГК заем является договором, по которому деньги или иные вещи, определенные родовыми признаками (предмет договора), передаются займодавцем в собственность заемщику (п.1 ст.807 ГК). Переход права собственности на предмет займа от займодавца к заемщику обусловлен, во-первых, тем, что предметом договора являются деньги и иные движимые вещи, определенные родовыми признаками, за исключением, разумеется, вещей, оборот которых ограничен, и, во-вторых, тем, что заемщик использует предмет займа для собственных нужд. Очевидно, что использовать для собственных нужд индивидуально-определенную вещь, безусловно подлежащую возврату, было бы невозможно (такие правоотношения следует квалифицировать либо как имущественный найм, либо как ссуду). Заемщик использует эти вещи в своих целях, нередко смешивает их с собственными аналогичными вещами. Невозможность вернуть те же самые денежные купюры или вещи очевидна, ибо в ином случае исключается их использование заемщиком для собственных нужд. Поэтому различие собственного и заемного имущества (средств) возможно проводить лишь в учетных (бухгалтерских) целях. Но собственником заемных средств становится заемщик, а у займодавца появляется основанное на договоре (обязательстве) право требования. Данное обстоятельство важно иметь в виду при рассмотрении любых сделок, содержащих элементы займа, в частности банковских. В последнем случае именно банк или иное кредитное учреждение, выступающее в роли заемщика по отношению к своим вкладчикам, юридически и фактически становится собственником вкладов. Впрочем, совершенно противоположную мысль высказывают приверженцы точки зрения, согласно которой собственником заемных средств является кредитор: «кредитор, будучи собственником принадлежащих ему денежных средств.., отчуждает их,.. но не теряет при этом своего титула собственника, права востребовать предмет передачи в оговоренные сроки. Сохраняя за собой титул собственника на предмет передачи, кредитор имеет гораздо больше шансов на возврат временно отчужденного имущества, чем в положении субъекта, потерявшего право собственности». Не оставляя без внимания то обстоятельство из приведенной цитаты, согласно которому собственник и кредитор совпадают в одном лице, мы должны были бы вслед за авторами констатировать, что правовое положение вкладчика-собственника средств, внесенных им во вклад, предпочтительнее, чем правовое положение вкладчика-кредитора. Интересно, почему? Допустим, что в банк приходят два вкладчика (один - собственник, а второй - только кредитор) и оба требуют (вот оно, право требования, которое авторы упорно понимают как осуществление полномочий собственника) возврата вкладов. Банк отвечает обоим: денег нет. Что делает каждый из вкладчиков?.
Вкладчик-кредитор отправляется в суд, предъявляет иск о взыскании денежной суммы в соответствии со ст.393 ГК, выигрывает дело, дожидается вступления в законную силу решения суда, получает исполнительный лист и отправляется с ним к судебному приставу-исполнителю. Последний направляет исполнительный лист в ЦБ РФ, который с ведущегося у него корсчета банка-должника списывает необходимую денежную сумму, которая затем передается вкладчику. При отсутствии денег на корсчете ЦБ РФ отмечает это на исполнительном листе и возвращает его без исполнения, после чего судебный пристав продает часть имущества банка-должника, а вырученные от продажи имущества средства направляет на удовлетворение требований вкладчика.
Вкладчик-собственник отправляется в суд и требует.. возврата своих денег в соответствии со ст.301 ГК. Своих, внесенных им в банк денежных купюр (а если внесение во вклад денежных средств было осуществлено в безналичном порядке, предмет иска вообще трудно представить). Проблем возникает несколько. Проблема первая: как доказать суду, какие именно из купюр, находящиеся в банке, принадлежат ему (вкладчику)? Допустим, что вкладчик с этой проблемой справился. Но возникает проблема следующая: банк заявляет, что этих купюр у него нет. И это естественно, ведь банк - не хранилище денег, а предприятие по производству стоимости. Суд, помня это утверждение, скорее всего, откажет такому вкладчику в иске. Вкладчику остается лишь искать обладателя определенных денежных купюр. Но даже если ему все-таки это удастся, на пути его иска об истребовании купюр встает п.3 ст. 302 ГК: деньги нельзя истребовать от добросовестного приобретателя. А то, что приобретатель купюр был добросовестным, - не вызывает никаких сомнений: ни один получающий деньги не обязан выяснять у плательщика, у кого и как он эти купюры приобрел и законно ли он их у себя держит.
Ввиду сказанного необходимо еще раз подчеркнуть, что собственником заемных средств (кредита) всегда является заемщик. В договоре займа переход права собственности от займодавца к заемщику знаменует передача предмета займа, а в кредитном договоре - зачисление денежных средств на расчетный счет заемщика. Арбитражная практика данное обстоятельство трактует однозначно: «заемные средства, полученные заемщиком по договору займа или договора кредита, являются его денежными средствами и во взаимоотношениях с третьими лицами расходуются по общим правилам расходования денежных средств». Таким образом, важно помнить, что в любых сделках, содержащих элементы займа, в том числе, банковских, заемные средства являются собственностью заемщика. Невозможны ни «наем денежных купюр» по договорам «селенга», «ни доверительное управление денежными купюрами» (теперь прямо исключенное п.2 ст. 1013, допускавшееся правилами о «паевых инвестиционных фондах» ).
К сожалению, редакция Закона о банках и банковской деятельности от 03.02.96 вновь допускает «доверительное управление денежными средствами», что не просто противоречит здравому смыслу, но и является основой для продолжения различных злоупотреблений.
Еще одной правоприменительной проблемой являются существующие противоречия между ст.ст. 317, 140 ГК и Законом «О валютном регулировании и валютном контроле», которые обнаруживаются при заключении договора займа в иностранной валюте.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12
