Римские классические юристы отчетливо понимали юридическую важность субъективного момента (согласия) у принимающего дар. Вот очень характерный фрагмент юриста Павла: «Однако, если он (одаряемый) не знает, что та вещь, которая у него есть, ему подарена, то он не становится собственником подаренной вещи». (Д. 39, 5, 10)

Отчетливо понимая указанные юридические компоненты дарения, римские классические юристы единодушно не признавали договорную природу за дарением.

Приведу один из наиболее важных фрагментов на эту тему. Он принадлежит Ульпиану: «Аристон говорит, что если дарение смешано с возмездной сделкой, то на том основании, на котором сделано дарение обязательство не заключается, и так же считает Папиниан». (Д.39, 5, 18).

Таким образом, с позиций римской классической юриспруденции дарение не являлось обязательством, на что обращают внимание современные романисты: «Дарение, как проявление щедрости, противостоит договору: тот кто дарит, хочет сделать безвозмездное предоставление, совершить которое он не обязан» Гарсиа Гарридо М. Х. Римское частное право. М., 2005. с. 762..

Итак, в римском классическом праве дарение квалифицировалось как безвозмездное вещно-правовое действие дарителя в пользу одаряемого. Дарение в римском классическом праве договором (пактом) не являлось.

Даже в праве ранневизантийского императора Юстиниана I (VI в.н.э.) дарение размещается в Институциях Юстиниана в разделе «Способы приобретения собственности» рядом с приобретением по давности владения.

В праве Юстиниана дарение, формально оставаясь юридическим способом приобретения собственности, обретает черты консенсуального договора. Именно с этого времени институт дарения принимает черты двойственности: существуя и как акт безвозмездного предоставления вещи одаряемому, и как обещание дара, получившего черты консенсуального договора.

Эту двойную конструкцию римского дарения, по существу, переняли с определенными нюансами обе крупнейшие кодификации гражданского права Европы - Французский гражданский кодекс (Кодекс Наполеона) и BGB (германский ГК).

Пожалуй, ключевой для определения юридической природы французского дарения является ст. 938 ФГК: «Дарение, принятое надлежащим образом, считается совершенным в силу согласия сторон; собственность на подаренные вещи переходит к одаряемому без необходимости совершения иной передачи». Эта норма французского кодекса, по мнению профессора С.А. Савельева, применив к дарению известное правило «мгновенного перехода права собственности», установленное ст. 1583 ФГК для купли-продажи, полностью поглотило вещно-правовую составляющую института дарения, превратив его в классический консенсуальный договор, подобный купле-продаже В.А. Савельев / Дарение в римском праве и в современном законодательстве. Журнал российского права № 3 - 2007, с.44..

Вот как французская доктрина комментирует оригинальное правило мгновенного перехода права собственности с момента соглашения сторон в договоре. «С момента соглашения вещь, - подчеркивает современный французский ученый Р. Саватье, - меняет своего собственника… Данное правило применяется ко всем договорам о передаче вещи - к продаже, мене, установлению узуфрукта, взносу в товарищество, дарению и т.д. Оно возникло как результат совершенствования юридической техники» Саватье Р. Теория обязательств. М., 1072. с. 253.. Что это за загадочное «совершенствование юридической техники» и какое отношение оно имеет к объяснению трансформации обязательственно-правовых отношений в вещно-правовые, - понять затруднительно. Французский ученый лишь добавляет, что «этим экономится время и упрощается форма» Там же. С. 253..

Обратимся теперь к юридической конструкции дарения в германском гражданском кодексе 1896 г. (BGB).

Стоит отметить, что юридическая природа дарения исследовалась и в германской гражданско-правовой теории. Об этом еще упоминал известный немецкий цивилист начала XX века профессор И. Колер. «Одним из самых основных вопросов, касающихся права дарения, является вопрос о договорной природе дарения» Колер И. Гражданское право Германии. СПб., 1910. с. 255..

Представляет интерес следующее его рассуждение: «Как довод против договорной природы дарения выставляли тот факт, что нередко предоставления делаются без ведома и воли одаряемого, когда, например, уплачиваются его долги или другим способом одаряемому доставляется обогащение. Это признает также и гражданский кодекс, но со следующим добавлением: нет дарения, если одаряемый не принимает обогащения, отклоняет его от себя» Там же. С. 255..

Согласно германской доктрине, это основной случай дарения - дарение наличное или непосредственное. BGB фиксирует и второй вид дарения - «дарственное обещание».

Итак, в германском ГК дарение в собственном смысле слова, т.е. непосредственное (наличное) дарение может считаться завершенным только после:

1) предоставления, сделанного дарителем;

2) согласия дарителя и одаряемого относительно безвозмездности дарения;

3) принятия дара одаряемым.

Оценка юридической конструкции наличного дарения зависит, таким образом, от понимания особенностей согласия (волеизъявления) дарителя и одаряемого. Если наличие согласия (волеизъявления) рассматривать как атрибут, присущий только обязательственным правоотношениям, тогда германское наличное дарение следует считать договором.

Возвращаясь к вышесказанному, напомню, что римские классические юристы, прекрасно зная о необходимости согласия одаряемого, дарение договором не считали. Представляется, что веские основания у них для такой оценки были.

Действительно, волеизъявление участников частно-правовых отношений является первичным атрибутом не только в обязательственно-правовых, но и в вещно-правовых отношениях. Однако, можно предположить, что по своей юридической характеристике согласие в сферах вещного и договорного права различно.

Так, согласие (волеизъявление) сторон при вступлении в договорные правоотношения обусловливает само возникновение гражданско-правовых обязательств, т.е. оно носит первичный и всеобъемлющий характер, поскольку участвует в создании правоотношения и касается всех важнейших характеристик обязательства.

Тогда как согласие (волеизъявление) в вещно-правовых отношениях направлено лишь на одобрение юридического действия, совершенного, например, на основании договора. Такое согласие носит вторичный характер, т.е. оно является производным от ранее данного стороной согласия при вступлении в договорные правоотношения.

На данное разграничение волеизъявления указывает профессор В.А. Савельев: «В вещно-правовых отношениях согласие (волеизъявление) имеет ограниченную цель: оно дается - для одобрения отдельных юридических действий (например, принятия вещи). Необходимо подчеркнуть, что с этих позиций такое согласие (волеизъявление) не направлено на установление обязательственных правоотношений. При всей его важности оно носит характер только одобрения и подтверждения безвозмездности имущественного предоставления» В.А. Савельев, Журнал российского права № 3 - 2007, с. 46..

Таким образом, согласие одаряемого принять дар нельзя считать эквивалентом традиционного волеизъявления сторон при заключении гражданско-правового договора. Во-первых, даритель имеет какой-либо свой мотив и намерение передать имущество безвозмездно, что можно назвать волеизъявлением с одной стороны. Во-вторых, согласие одаряемого при передаче ему вещи или прав дарителя, а равно освобождение от обязательств, следует рассматривать как факт, при котором одаряемый не против принятия дара. Напомню, что речь идет о реальной сделке, при которой непосредственно передается дар. Если одаряемый не принимает дар, значит и договорных отношений при передаче дара не возникает.

III. ДАРЕНИЕ В РОССИЙСКОЙ ЮРИДИЧЕСКОЙ НАУКЕ

Рассмотрев основные черты института дарения в римском праве и в наиболее значимых европейских кодификациях, обратимся к юридической конструкции дарения в действующем российском гражданском кодексе. Глава 32 ГК РФ позволяет констатировать наличие двух основных видов дарения (как в BGB). Они зафиксированы соответственно в п.1, 2 ст. 572 ГК РФ.

Первый вид дарения отечественные цивилисты вынуждены квалифицировать как реальный договор, а второй - как договор консенсуальный Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Кн. 2 М., 2001. с.336.. Последний для данной работы интереса не представляет.

Юридическая конструкция «реального» договора в действующем ГК РФ выражена в уже упомянутом п.1 ст. 572 и дополнительно в п. 1 ст. 574 ГК РФ в следующей формулировке: «Дарение, сопровождаемое передачей дара одаряемому, может быть совершенно устно… Передача дара осуществляется посредством его вручения, символической передачи… либо вручения правоустанавливающих документов».

Такую юридическую конструкцию, как и аналогичную в BGB, а еще ранее - в римском классическом праве, невозможно считать реальным договором.

Это отмечал и известный советский цивилист, профессор О.С. Иоффе: «Все прочие договоры служат основанием возникновения обязательств между заключающими их лицами. Но так как в дарственном акте передача вещи означает совершение сделки, то никакие обязанности из заключенного договора для дарителя возникнуть не могут, а одаряемый также не является обязанным лицом ввиду одностороннего характера договора дарения. Иначе говоря, дарение как реальная сделка никаких обязательственных правоотношений не порождает…» Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. с. 395..

Это написано более тридцати лет назад, но что-либо нового современным цивилистам прибавить к этим рассуждениям не удалось.

В.В. Витрянский, анализировавший договор дарения по действующему ГК РФ, поддерживая О.С. Иоффе также признает: «Заключение договора дарения не порождает никаких обязательственно-правовых отношений, а приводит к возникновению права собственности на подаренное имущество у одаряемого» Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. Соч. Кн. 2 с. 337..

Таким образом, современные российские цивилисты, квалифицируя наличное дарение как договорное правоотношение, (этого требует Гражданский кодекс), вынуждены одновременно констатировать, что дарение не порождает обязательственно-правовых отношений.

Для преодоления этой коллизии предпринимаются попытки использовать идею так называемого вещного договора, которая так и не получила серьезного обоснования.

По мнению профессора В.А. Савельева «дарение, не являясь реальным договором, не может считаться и договором вещным» В.А. Савельев. Дарение в римском праве и современном законодательстве. Журнал российского права № 3. - 2007. с. 47.

Страницы: 1, 2, 3