Августин, в согласии с эллинистической философией, полагал, что целью и смыслом, человеческой жизни является счастье. Счастья можно достигнуть в едином - в боге. Достижение человеческого счастья предполагает, прежде всего, познание бога и испытание души.
Сознание человека, его душа являются устойчивым пунктом в постоянно меняющемся, неспокойном мире. Когда человек погрузится в познание своей души, он найдет там содержание, которое не зависит от окружающего мира. Это лишь видимость, что люди черпают свои знания из окружающего мира, в действительности они находят их в глубинах собственного духа [9].
Августин утверждал единство веры и познания. «Разумей, чтобы мог верить, верь, чтобы разуметь» [5].
Задачей христианской философии в последующий период было не исследование действительности, а поиски рациональных путей истинности доказательства всего того, что провозглашала вера. Отсюда и название - схоластика. Философия не была свободной, она зависела от церкви.
Гуманизм Данте Алигьери. Ф. Энгельс характеризовал его как колоссальную фигуру, как последнего поэта средневековья и вместе с тем первого поэта Нового времени [11]. Он антиаскетичен, он полон веры в силы человека. Человек сам ответствен за свое благо, решающим здесь являются его личные качества, но ни в коем случае не богатство или унаследованное положение. Концепция Данте содержит много наивных и схоластических аргументов, но она сильна своей основополагающей идеей: все человеческое должно быть подчинено человеческому разуму.
Оживлению платонизма в Италии способствовал прежде всего поздний византийский неоплатоник Георгиос Гемистос, который из уважения к Платону принял имя Плетон. Мир в своем гармоническом единстве прекрасен, в этом состоит его божественность. Призвание человека -- быть «средним звеном», соединением этой гармоничности. И человек является «божественным», если он реализует в себе и в отношении к природе, к миру эту красоту гармонии -- это и есть путь его нравственного совершенствования [4].
Пьетро Помпонацци как представитель ренессансного аристотелизма утверждал, что преимуществом человека является не достижение бессмертия, как учат средневековая этика, философия и теология, но возможность достижения счастья и блаженства на основе рационального познания, что является целью и смыслом существования рода человеческого вообще.
Реформаторское движение в лице Мартина Лютера выражало точку зрения, согласно которой дело освобождения находится в руках каждого человека. Лютер, однако, не покидает религиозную почву [12]. Наоборот, он подчеркивает чувство вины и греха, а с ними и всю беспомощность индивида, который сам стоит перед богом с просьбой об искуплении.
Этическое учение Монтеня выдвигает гуманистический идеал яркой, любвеобильной, умеренной добродетели, но при этом достаточно мужественной, непримиримой к злобе, страху и унижениям. Такая «добродетель» соответствует природе, исходит из познания естественных условий жизни человека. Этика Монтеня является полностью земной; аскеза, согласно его взглядам, бессмысленна. Он свободен от предрассудков. Монтень отстаивает идею независимости и самостоятельности человеческой личности. Он осуждает безразличие, подлость и подобострастие, которые душат самостоятельное, свободное мышление человека. Гуманизм Монтеня также имеет натуралистический характер: человек является частью природы, в своей жизни он должен руководствоваться тем, чему его учит природа-мать. Философия должна выступать в роли наставницы, вести к правильной, естественной, доброй жизни, а не быть совокупностью мертвых догм, принципов, авторитарных проповедей.
В период философии природы человек открывает новые горизонты, приходит к убеждению в возможности своего прочного, творческого и свободного закрепления в этом мире, верит, что он способен познать естественный характер мира и самого себя в нем. Идея незаменимой ценности и достоинства человека, идеалы свободы являются духовным климатом. Джордано Бруно делает упор на том, что основой твердого и истинного знания должно быть сомнение, однако не в его абсолютизированном значении, не в виде скепсиса. Этика Бруно призывает к борьбе за благородные цели, за добро, которое неограниченно реализуется во вселенной (Единое и есть добро) [6]. Однако борьба за возвышенные цели требует жертв. Человек в этом устремлении должен преодолевать страх личной гибели, уничтожения. Истинным мерилом нравственности является деятельность, земные цели человека. Он отвергает пассивный аскетизм религиозной веры, выступает и против пассивного гедонизма. Человеческая деятельность должна быть возвышенной, устремленной к бесконечности, частью которой является он сам. Человек должен познавать вселенную и в соответствии с этим реализовать самого себя.
Философия рационализма продолжает свое развитие в идеях Бенедикта (Баруха) Спинозы. Поведение человека находится под влиянием, инстинкта самосохранения и вытекающих из него аффектов, основными из которых являются радость, печаль и влечение. До тех пор, пока человек им подчиняется, он несвободен. Проблема человеческой свободы состоит в освобождении от их влияния. Это предполагает ясное и точное познание. Так Спиноза приходит к пониманию свободы как познанной необходимости.
Готфрид Вильгельм Лейбниц представляет определенное завершение европейского философского рационализма. К вопросам саморазвития Лейбниц подходит со стороны развития вообще, придавая ему универсальный характер. Человек представляет собой такую совокупность «монад» (простая, неделимая субстанция.), в которой организующую роль играют монады, наделенные сознанием. Образование совокупностей монад не является случайным. Оно определено «предустановленной гармонией». При этом, однако, в каждой из монад потенциально заключена возможность развития.
Несомненно, виднейшим мыслителем французского Просвещения является Франсуа Мари Аруэ Вольтер. При всей убежденности в свободе человеческой воли, Вольтер ее лимитирует, но тем самым, отодвигая другие границы. Человек, отвергающий всеобщую закономерность, индетерминистски понимающий свободу воли, слишком бы отклонился от порядка целесообразно устроенного мира, и поэтому Вольтер ограничивает свободу человеческой воли определяющим принципом этого мирового порядка.
Немецкая классическая философия по целому ряду моментов представляет собой вершину философского развития, которая в то время могла быть достигнута. Иоганн Готфрид Гердер основывался на идее, что человечество в своем развитии закономерно приходит к гуманизму, т. е. к автономному использованию сил, которые даны человечеству для совершенствования разума и нравов и позитивного влияния индивидов друг на друга. Человек, несомненно, «наивысшая возможность земного устройства», он стоит на пограничье двух царств -- царства природы и царства «гуманности» [9], т. е. использования собственных сил, совершенствования разума и нравственности. «Гуманность», однако, заложена в природе. Содержание «гуманности» составляет способность к сочувствию страданиям других созданий, которой человек наделен в наибольшей мере, стремление к познанию бога -- этой «связи всех вещей», «первой и единственной причины всех творений». Естественное, природное содержание «гуманности» является лишь вкладкой, лишь «бутоном будущего цветка», развитие которого зависит от человека и составляет содержание истории. История человека является, таким образом, продолжением природы.
Кант выводит человеческую способность автономно определить свою волю из того, что человек -- это существо, которое преобразовало свои естественные стремления. Вместе с другими немецкими философами Кант выступает против истолкования человека как пассивного создания природы или общества и видит в нем скорее субъект автономного поведения и собственного самосовершенствования. Кант основным проявлением свободы считает самоограничение собственного произвола, уважение к свободе остальных. Как известно, Руссо, которого так уважал Кант, разрешил вопрос возможности свободы в обществе тем, что включил в автономную мотивацию поведения индивида уважение к другим равным ему существам.
К характерным чертам моральной теории Канта относится то, что он рассматривает этическую проблему независимо от теологических предпосылок. «Мораль коренится в понятии человека как... существа, которое своим разумом связано с необусловленными законами. Человек поэтому не нуждается ни в коем случае... в религии, но он полностью самодостаточен благодаря чистому практическому разуму». В другом месте он опять провозглашает, что философскую этику нельзя «повесить... на ничто на небе...» [9].
Поведение человека согласно нравственному закону мотивируется тем, что другие, относительно которых я действую, проявляют такую же автономию, как и я, или что они являются целями в себе, но ни в коем случае не средствами для деятельности кого-то другого. Поэтому формула категорического императива, которая предписывает содержание морального поведения, звучит так: «...поступай так, чтобы использовать человека для себя так же, как и для другого, всегда как цель и никогда лишь как средство» [4].
Моральный закон Канта имеет несколько формулировок, одна из них предписывает форму нравственного поведения и звучит так: «Поступай так, чтобы максима твоего поведения на основе твоей воли могла стать общим естественным законом». Если есть сомнения относительно того, не находится ли поведение на основе определенного намерения в противоречии с нравственным законом, то достаточно произвести обобщение нашего намерения в эту общую формулу. Если наше намерение не сможет быть возведено в «закон», то мы должны от соответствующего поведения отказаться.
Таким образом, нравственное поведение, по Канту, характерно тем, что оно, с одной стороны, согласно закону, с другой -- его мотивацией является достоинство человека. Нравственный закон -- это закон внеэмпирический, ибо он не возникает в результате обобщения человеческого поведения.
Исходным пунктом философии Фихте является тезис об автономности Я. Фихте пришел к пониманию того, что наше осознание существования внешнего мира обусловлено осознанием своих восприятий как независимых от нашей воли и сопровождаемых «ощущением необходимости». «Откуда взялась система представлений, сопровождаемых ощущением необходимости?» -- спрашивает Фихте и отвечает, что их источником является не «вещь в себе», но «действие интеллекта» [9].
Самосознание, которое возникает из биологического опыта, достигается «рефлектированием» побуждения благодаря тому, что побуждение осознается как мое. Благодаря осознанию побуждение перестает быть слепым и природа лишается своих исключительных прав на мое Я, которое было до сих пор лишь пассивным зеркалом инстинктивного поведения. «Природа же не действует, действует лишь свободное существо», -- говорит Фихте. Преодоление инстинктивного образа жизни, которое Фихте объясняет как осознание инстинкта побуждения, представляет собой «скачок» из природной необходимости в человеческий мир [6].
Страницы: 1, 2, 3, 4
