Дифференцировка (появление) клеток и тканей многоклеточных может быть рассмотрена с позиций модели как перераспределение органоидов, концентрация специфических органоидов в тех или иных уже морфологически и анатомически определяемых органах. Эмпирия привыкла описывать орган как образование в первую очередь состоящее из тканей. Однако если ткани в эволюции живого возникли позже организма и органоидов, то они лишь в чувственном восприятии претерпевают в представлении исследователя трансдукцию, то есть редукционно проецируются на орган.

Таким образом, появление клеток и тканей представляет собой появление качественно нового объекта. Точнее, объектов тут будет множество, ибо реально живой объект представлен множеством тканей (тот же частный случай (Лейбница) атомарных монад-субстанций, влияющих друг на друга своим несущественным компонентом). Эволюционно с появлением клеточно-тканевой организации мы сталкиваемся с новым типом организма - высшей для данной эволюционной ступени формой организации материи. При этом нужно понять, что объективно клетки, как части тканей, в свою очередь, не состоят из частей (ибо в диалектике часть бесструктурна и не имеет границ, то есть строго говоря, ткани представлены не цитологически определяемыми клетками), но эмпирически, вещественно-телесно перед нами предстаёт иная картина: «частями» тканей предстают клетки, а их «частями» оказываются всё те же органоиды, интеграция которых и даёт начало этому образованию.

Между качественно различными тканями, как и между органами, какая-либо специфическая (тканевая или органная) связь отсутствует. С точки зрения эмпирической биологии и медицины заявление об отсутствии связи (отношения и связи конкретизируются до движения, а оно, в свою очередь, имеет форму, то есть материально) выглядит крайне механистическим и, как сказали бы, игнорирующим экспериментальные факты. Но давайте взвесим их. Ткани соединены межклеточным веществом - для иерархии организма образованием доклеточным. Что касается интегративной функции нервной системы, то она реализует её через посредство медиаторов. А это означает, что общее в структурном отношении не поднимается выше уровня макромолекул. В действительности же за эмпирическими фактами, вроде бы подтверждающими объединённость всех уровней организма в целостность, кроется обнаруженная Лейбницем и общая для всех монад-субстанций закономерность - их взаимное влияние несущественными для субстанции компонентами. Это влияние тем выраженнее, чем ближе по размерам взаимно влияющие друг на друга системы. Самый высший уровень в этой иерархии - душа, но их две: переживающая и интеллектуальная.

Итак, общую иерархию основных вещественно-телесных систем организма мы представили в следующем виде: организм (состоит из коацерватов) > органы (их образуют органоиды) > ткани (их элементы клетки) > переживающая душа и интеллектуальная душа (эйдосы, идеи).

§ 2. Монады, воспринимающие раздражения

Биологи отмечают, что у организмов эволюционно первым психическим феноменом является чувствительность или раздражимость. Древнегреческие же философы обозначали возникшую сферу психики растительной или сенситивной душой. В эмпирической биологии многоуровневым организмом оперируют как неким целостным образованием - так называемой живой системой. При этом вся его иерархия рассматривается исключительно и только как процесс внутренней дифференциации системы. В чувственно-образном представлении так понимаемый организм оказывается и элементом биосферы, и элементом биоценоза, и элементом популяции, и т.д. Полагают, что результаты его дифференциации усложняют внутреннюю структуру и добавляют некоторые новые свойства, но опять же организму в целом как некоторой интегрирующей системе. И это кажется естественным, ведь органы, ткани, клетки и т.д. пространственно не возводятся над организмом. Но наша задача найти наибольшее правдоподобие - подойти к иерархии, ориентируясь, «оглядываясь» на объективную реальность, где, как мы уже выяснили, время и пространство - производное чувственной сферы человека.

Чувственная интуиция, в отличие от всех других видов интуиции, служит только для узких целей некоторой (невсеобщей, локальной) практики и потому оказывается довольно ощутимым препятствием на пути познания объективной реальности. Правда, препятствие это относительное и потому уже древнегреческая философия начиналась с изучения и штурма этого барьера (пресловутого знания «по мнению»).

Таким образом, ориентируясь и «оглядываясь» (рефлексируя) на объективную реальность, мы должны создать правдоподобный образ иерархии уровней организма (именно образ, ибо мы находимся в сфере эмпирического естественнонаучного исследования, в сфере оперирования с вещественно-телесными компонентами объективной реальности, а не с ней самой).

Итак, с этой точки зрения уровни организма составляют не иерархию, а синархию. Это не включённые друг в друга системы (по образу матрёшек), а системы, существующие независимо друг от друга ни структурно, ни пространственно - системы-монады. Представление об иерархии сохраняет в себе только генетический смысл, отражая последовательность появления систем (а взаимное влияние определяется сопоставимостью, то есть размерами систем).

Исходя из этого, эмпирическую эволюцию живого необходимо скорректировать. Появление каждой новой системы (несущественной части монады) в иерархии организма есть одновременно появление элементов некоторых макросистем природы: биосферы, биоценоза, популяции и т.п. То есть организм как таковой, как конкретный уровень материи (коацерваты) не имеет отношения к становлению иерархии природы. Это становление, или эволюцию, определяют вышележащие уровни дифференцировки организма. Именно поэтому при выяснении количества уровней психики организма необходимо соотнести их с параллельно становящимися уровнями иерархии живой природы.

Конечно, при этом нельзя забывать, что речь идёт об эмпирическом воспроизведении «эволюции» уровней (сколь бы часто мы по сократовски ни оглядывались на принцип плюралистического монизма или диалектику). В плане же объективности понятно, что монады организма не могут являться элементами уровней природы, ибо каждый из её уровней как система, монада имеет свои элементы. Монады иерархии организма и элементы уровней природы находятся в радикально антиредукционных отношениях, хотя любая эмпирическая проверка, в силу её редукционистских установок, этого межуровневого разрыва не выявит. Уровни организмов, на основе которых возникают элементы систем природы по сути являют собой лишь условие возникновения последних. Это в принципе типичное отношение для иерархии.

Протобионты (коацерваты с гель-золевой полярностью и круговоротом) возникли в процессе интеграции макромолекулярных соединений, определяющих вполне конкретную сферу - круговорот высокомолекулярных соединений планеты. Эта сфера включает в себя коллоиды гумуса и ила, а также высокомолекулярные соединения неживого происхождения, скапливающиеся в залежи нефти (кстати, гипотеза происхождения нефти из останков живого - лишь одна из конкурирующих гипотез, не объясняющая, почему огромные запасы нефти, исчисляемые десятками миллиардов тонн, находятся на глубинах 2 - 3 километров, где они никак не могли возникнуть из животных остатков, да и где их взять в таком количестве). Первичная биосфера Земли имела своими элементами коацерваты, или протобионты, их основными свойствами была трофическая полярность (вначале продуценты и редуценты, а затем добавились консументы). Это свойство всех организмов, какой бы длинный путь эволюции они ни претерпели. Трофический круговорот возник и существует по сей день как биосфера.

Специализация коацерватных капель (протобионтов), а затем слияние, объединение их (интегация в вышележащее), привели к появлению вначале бактерий, а затем первых простейших. Они имели уже и вполне привычную для нашего восприятия биологическую реакцию - раздражимость, - роль которой взяли на себя специализированные элементы (гель-золевой) эктоплазмы (хемотаксис бактерий и «защитные» реакции простейших). Появился двухуровневый организм, который не совсем верно считают клеточной организацией (последней в связи с её тканевой принадлежностью свойственна узкая специализация). В этом организме возникает несколько самостоятельных систем - органов, состоящих из органоидов (органы таксиса, пищеварения, выделения, ощущения и т.п.). Будучи самостоятельными монадами, органы влияют друг на друга. Сопоставимость их размеров придаёт этому влиянию большую чувствительность. Особенно высокой рефлексивной активностью обладает эктоплазма. Обычно она и отвечает за такую биологическую реакцию как раздражимость. Здесь мы имеем модель отношения монад в пределах одного уровня. Именно такое отношение Лейбниц полагал универсальным и называл подобную совокупность монад «агрегатом» (механической совокупностью), а не целостностью.

Наличие раздражимости у простейшего предполагает реакцию на воздействие - какое-либо движение или изменение. И наоборот, движение увеличивает возможность воздействия на организм. Это особая практика организма (часть формы движения материи, в которую этот уровень организма входит) неразрывно связана с биологической реакцией раздражимости и она остаётся таковой независимо от эволюции, проделанной организмом, независимо от появления новых вышележащих уровней. Так, безусловно-рефлекторная реакция на раздражения у высших животных опирается именно на такую практику. В сущности каждый орган чувств есть сверхчувственная субстанция-монада, несущественной частью которой и является сама вещественно-телесная организация органа.

С возникновением двухуровневых организмов биоценозы стали реальностью - произошла интеграция организмов в биоценозы, то есть в элементы вышележащих систем - биотопов (морских, лесных, горных и т.д.). Раздражимость позволила реализоваться взаимодействиям организмов, помимо их трофических зависимостей. В форме движения биоценозов второй (органный) уровень организма реализует свою практику, для которой появление новых уровней организма ровным счётом ничего не меняет. Эта практика суть влияние монад-органов на монаду-биоценоз (влияние одного несущественного компонента субстанции на такой же компонент другой субстанции.

Двухуровневый организм обладает органами чувств, однако такой психологический феномен, как ощущение, предполагает определённую интеграцию раздражений [10, с. 7, 15, 16 и др.].

А между монадами двухуровневого организма через посредство влияния существует только корреляция различных видов раздражения, но отсутствует их интеграция, нет центра восприятия (анализа) всей информации, от всех органов чувств. Ощущение возникает лишь у трёхуровневого организма (клеточно-тканевого). Но вновь возникшая интегрирующая раздражения монада неспецифична для раздражения, имеет иное качество. Воспринимающей раздражения на этом вышележащем по отношению к самим раздражениям уровне следует признать переживающую монаду с её несущественным эмоциональным компонентом - переживающим сознанием. Видимо поэтому раздражение предстаёт в несвойственной для его качества специфике, в виде переживающей реакции - ощущения. Чувственные ощущения всегда эмоционально окрашены. Мы имеем в восприятии образ как некоторый синтез ощущений и за формирование образа отвечает и уровень переживаний, и уровень интеллекта и чем больше вкладывается последнего, тем больше образ переходит в представление, а затем в теорию - некоторое эмпирическое понимание опыта или вещественно-телесного объекта.

Представление особый и во многом запутанный феномен в силу того, что его связывают с так называемой чувственной интуицией. При этом нужно иметь в виду, что именно на чувственную интуицию опираются все первичные положения наук.

Но в основе этой интуиции лежит только взаимное влияние между монадами. Наше представление об объекте и возникновение его конкретного образа практически невозможны без вмешательства мышления. Мы видим лишь то, что когнитивно подготовлены увидеть.

Итак, пройдя столько этапов взаимного влияния от монад-органов, отвечающих за раздражение, до мыслящей монады, специфика результата оказывается весьма далёкой от реальности и качественной особенности самого раздражения, тем более раздражителя.

§ 3. Переживающая монада

Традиционная эмпирическая психология в силу её редукционистских и трансдукционистских установок произвольно сопоставляет и объединяет свойства различных уровней психики. Именно это обстоятельство наложило отпечаток на теорию переживания, или эмоций. Эмпирическая (обобщающая) "Философия психологии" все проявления психики либо сводит, либо рассматривает с точки зрения переживаний, следуя известным установкам Л.С. Выготского и С.Л. Рубинштейна, призывающим преодолеть традиционный разрыв в изучении интеллекта, мышления и эмоций [см.: 231, с. 88]. Игнорирование эмпирического эволюционного фактора требует вновь обратиться к проблеме становления иерархии уровней организма и, соответственно, иерархии природы. На пути прояснения генезиса, эволюционного происхождения эмоциональной сферы организма мы надеемся получить интересующие нас ответы.

На органоидно-органном уровне организма впервые в эволюции живого возник феномен раздражения как рефлекс нервной монады на изменения в монаде биоценотической. Эволюция живого, как мы выяснили, сопряжённый процесс. Прогрессирующая дифференциация организма (монад-органов) и интеграция органоидов в элементы вышележащей системы (эмпирически это проявляется как дифференцировка тканей) сформировала новые монады - ткани, состоящие из клеток (напомним, что употребление понятия "монада" в данном случае условно, ибо в концепции уровней мы имеем дело только с вещественно-телесным компонентом этой монады, однако понятие это напоминает о необходимости корректировать построения с объективной реальностью, делать их правдоподобными).

С появлением специализированных клеток стало возможным размножение половым путём. Трёхуровневые организмы позволили реализоваться в эволюции сексуальной форме поведения (движения), то есть системе или панмиксической популяции. Элементами этих популяций являются организмы, а точнее, как показывает модель, - третий уровень этих организмов. Но это только видимость: эмпирия установила, что популяция состоит из организмов, но объективно - это новая монада, части которой имеют её качество, а не организмов. Организмы лишь условие реализации популяции. Только органы размножения, представленные специализированными тканями, половые гормоны и наличие нервной ткани могли привести к реализации сексуальной формы движения материи (половому влечению, сложным формам ухаживания, производству потомства, заботу о нём и т.д.).

Наше внимание в трёхуровневом организме будет сосредоточено на системе, возникшей на основе эктоплазмы простейших, на основе такого органа как нервная система. Нервные ткани представлены невронами и невроглией, но элементами интересующей нас системы являются невроны. Причём, если определять специфику этого телесного компонента, то нужно учитывать то обстоятельства, что субстанцией этого уровня является переживающая монада, которая имеет в качестве своего несущественного компонента переживающее сознание и вещественно-телесную клеточно-тканевую организацию. Естественно, что данные нейрофизиологии будут отражать только коррелятивные изменения и только той части формы движения, которая сформировала невроны, или невронную ткань ганглиев, а в последующей эволюции организмов - и кору головного мозга.

По данным этологии и нейрофизиологии примитивных многоклеточных (главным образом моллюсков и насекомых) у них имеется такой психический феномен как эмоциональность. Он вообще должен быть характерен для нервной ткани, сколь бы примитивной она ни была, и сколь бы ни были скудны эмоциональные проявления. Эту психическую сферу мы называем переживающей монадой, или эмоциональной душой.

Современная эмпирическая психофизиология выделяет эмоциональные структуры в мозгу в виде анатомических и физиологических образований (вроде лимбической системы, правого полушария или «функционального органа» по Ухтомскому), предназначенных для обеспечения целостности психики и организма, но это только несущественный компонент переживающей души. Эмпирия то и дело сталкивается с феноменом «автономизации эмоций», «переживание эмоций может создавать в сознании процесс, совершенно независимый от познавательных процессов» [34, с. 23]. Исходя из этого, некоторые авторы выделяют эмоции или чувства в отдельный уровень психики [263; 234, с. 318].

Интеллектуальная сфера организма, как мы помним, имеет области бессознательную, подсознательную и сознательную. Та же градация характеризует и переживающую монаду. О бессознательных эмоциях, или переживаниях, пишется немало [119, с. 648; 244, с. 104; 204, с. 6; и др.]. Бессознательными бывают настроения, эмоциональные установки и стереотипы. Говорят и о «подсознательной эмоциональной памяти» [96, с. 65]. Как часто бессознательная или подсознательная эмоция побуждает человека к действию, а потом он находит ему объяснение. Бессознательное переживание отличается от подсознательного и сознательного тем, что организовано по законам диалектики (это законы не понятий, а переживания), то есть оно безвременно, представлено всеми переживаниями одновременно в снятом виде; любое бессознательное переживание предполагает все остальные. И самое главное отличие от эмпирических эмоций: диалектические переживания всегда носят видовой и всеобщий характер. Обращение к интуиции переживания есть некоторое предчувствие. Интеллектуальная монада понимает ситуацию, эмоциональная - переживает. Это разные уровни и способы освоения различной действительности (у них качественно разные практики). Часто практикуемый в эмпирии перенос, трансдукция феномена понимания на область эмоций только запутывает ситуацию, уводя далеко в сторону даже от правдоподобия.

Интеллектуальная интуиция связывает рефлексию практики в определённую последовательность и в итоге формирует подсознательные модели или когнитивные схемы. Аналогично и эмоции связывают элементы переживающего сознания (рефлексию соответствующей им практики, форму действий), автоматически формируя в подсознании ситуационные эмоциональные модели или схемы, регулирующие поведение - эмоциональные рамки (зачастую интуитивные), в пределах которых реализуется то или иное поведение. В сознании переживающей монады-души эмоции и эмоциональные модели осознаются как переживания каких-либо практических действий (эмоциональное осознание есть чувство, охватившее сознание, то есть сферу рефлексии переживающей монады).

Сложно судить о переживании низших животных. В силу этих обстоятельств в исследовании переживающей монады мы вынуждены переключиться на анализ переживаний человека. Но для этого нужно исключить из рассмотрения два уровня - более низший и более высший. К переживаниям апперцептивным, идущим от низшего уровня, следует отнести то, что мы обычно называем ощущением и крайние, экстремальные его проявления: боль, удовольствие и т.д. Переживания, явно несущие оттенок интеллекта, понимания ситуации: радость, восторг, азарт, сомнение, угрызение совести, настороженность и т.п. Взаимное влияние высшего и низшего уровней, конечно, будит определённые эмоции, но выделить их в чистом виде не так просто (требуется отдельное исследование). В то же время остаётся необозримое количество переживаний и их оттенков, которые у человека характеризуют свойства, законы самой переживающей монады, вернее, её несущественного компонента, например, голод, жажда, оргазм, бодрость, отвращение, желание, нетерпение, терпимость, упрямость (настырность), смелость, расслабленность, симпатия, привязанность, влюблённость, безразличие и т.д. и т.п.

Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29, 30, 31, 32, 33, 34, 35