АБЕЛЯР (Abelard, Abailard ) Пьер (Петр)
(1079, Палле, близ Нанта -- 21 апреля 1142, аббатство Сен-Марсель близ Шалон-сюр-Сон, Бургундия, ныне Франция), один из крупнейших философов Средневековья.
Учился у Росцелина и Гильома де Шампо в Париже. Еще во время обучения, проявив необычайные способности в области философии и теологии, он открыл собственную школу в Париже. Слава Абеляра быстро распространялась, и вскоре его приглашают в школу Нотр-Дам, которая стала впоследствии Французским университетом, где философ в 1114-1118 возглавлял кафедру. Примерно к этому же времени относится история трагической любви Абеляра и Элоизы, описанная им самим в «Истории моих бедствий». Заключенный втайне брак не был признан опекуном Элоизы, который оскопил Абеляра и насильно заставил Элоизу постричься. Вскоре и Абеляр удалился от мира. Сохранилась переписка влюбленных, а также стихи Абеляра, посвященные Элоизе. Став монахом, Абеляр поселился в монастыре Сен-Дени, где продолжил ученые занятия.
Особый интерес у него вызывала проблема универсалий. Абеляр занял промежуточную между реализмом и номинализмом позицию, получившую название «концептуализма». Он рассматривал универсалии как умственные концепции, которые не существуют отдельно от предметов, но которые, в то же время, не просто произвольные имена. «Универсалия», такая, например как «лошадь», реальна, это не просто слово, однако она не может существовать отдельно от реальных лошадей. В понимании Абеляра «универсалии» предшествуют конкретным вещам. Бог имел идею лошади, прежде чем начал творение, и эта идея присутствует в каждой конкретной лошади. Эта точка зрения стала преобладающей и завершила спор «номиналистов» и «реалистов», пока Оккам не предложил новый взгляд на универсалии.
В 1122 Абеляр пишет свой главный труд «Да и Нет», в котором разрешить проблемы, связанных с местом и ролью логики и рацио в исследовании божественных истин. Используемый им метод приводит к сомнениям, которые только и могут, по мысли Абеляра, помочь человеку прийти к истине. Сомнение признается философом началом всякого знания. Абеляр стремится понять то, во что верит. Этот подход был прямо противоположен методу Ансельма Кентерберийского -- «верую, чтобы понять», признанному официальной церковью, поэтому вызвал резкое неприятие у многих видных клириков. Одним из самых серьезных противников Абеляра в этом вопросе стал Бернар Клервоский. Полемика между мыслителями привела к осуждению идей Абеляра в 1140 на соборе в Сансе. Направляясь с апелляцией к папе, Абеляр делает по пути остановку в монастыре, где его и настигает смерть.
АБЕЛЯР (Abelard, Abaillard) Петр, один из замечательнейших представителей духовной жизни средних веков. Современники любили называть его Сократом Галлии, Платоном Запада, Аристотелем своей эпохи, новые писатели -- трубадуром философии, странствующим рыцарем диалектики. При жизни он был осужден как еретик церковью, которая впоследствии, однако, положила большинство его сочинений в основу своей науки. Он славился также как поэт и музыкант, наконец, как герой трогательного романа, сделавшего имя его возлюбленной Элоизы популярным далеко за пределами ученого мира. А. родился в 1079 близ Нанта в местечке Пале, Palais (Palatium, откуда эпитет doctor Palatinus), в рыцарской семье. Он получил редкое для того времени образование, в котором навыки военного искусства и светского обращения сочетались с глубиной научных знаний -- поскольку могла дать их тогдашняя школа. Талантливость А. дала ему возможность глубже современников постичь дух античной философии. Интерес к знанию захватил его душу, и еще в ранней молодости он навсегда «сменил меч рыцаря на оружие диалектики». Пройдя полный курс средневекового учения под руководством Росцеллина, он в 20 лет очутился в Парижской соборной школе, которую вел архидиакон Notre-Dame Гильом де Шампо. Учитель принял талантливого ученика с благожелательством, но оно скоро сменилось разрывом, когда, пользуясь свободой общения аудитории с профессором и принятой в ней формой диспута, А. стал вызывать учителя на философские споры, из которых выходил победителем. Он умел искусно защищать оригинальную позицию, какую занял в волновавшем науку и церковь вопросе об универсалиях, т. е. о природе общих и отвлеченных понятий. По этому вопросу шла борьба между номиналистами и реалистами. Как более гармонирующее с религиозными идеями, учение реалистов было признано в церковной науке. А. выступил против обоих учений с собственной теорией, которую философия обозначила именем концептуализма. Она, по-видимому, заключалась в смягченном номинализме: реальны отдельные предметы, но и общие имена -- не пустой звук: они соответствуют тому понятию, концепту, которое, по сравнении отдельных предметов, образует наша мысль и которое имеет своеобразную духовную реальность. Гильом де Шампо был «реалист». В борьбе с ним А. неоднократно вынужден был покидать Париж.
В 1108-13 он открывает самостоятельные курсы (всегда имевшие блестящий успех) в Мелене и Корбее; снова вступает в ряды учеников и соперников Гильома де Шампо, заставляет его отказаться от его философской позиции и доводит назначенного Шампо профессора-заместителя до того, что тот добровольно сходит с кафедры, уступая ее А. Мы видим его еще в Лане, в аудитории столпа реализма Ансельма Ланского, которого он также подрывает своими возражениями и публично характеризует как «рутинера и ритора, наполнявшего дымом свой дом, когда хотел его осветить»; затем снова в Париже, где он «разбивает ученый лагерь на горе Св. Женевьевы, чтобы осаждать оттуда врага». Осада кончилась капитуляцией неприятеля. Гильом закрыл свою опустевшую школу, ученики которой перебегали к А.; наконец, старейшая парижская аудитория -- школа «Notre-Dame» -- досталась А. как профессору и руководителю. В полном расцвете сил, владея редким искусством ясной и смелой постановки самых запутанных вопросов, чисто французской способностью мягкого, изящного изложения, красотой слова и неотразимым личным обаянием, А. привлекал тысячи восхищенных учеников со всех концов Запада. Большинство европейской «интеллигенции» той поры прошло через его аудиторию. «Из нее вышел один папа, 19 кардиналов, более 50 епископов Франции, Германии и Италии; в ней выросли Петр Ломбардский и Арнольд Брешианский» (Гизо).
Слава привела за собой богатство. До тех пор суровый и целомудренный, А. теперь только узнал радости разделенной любви. «В то время,-- рассказывает он в автобиографическом сочинении «Historia calamitatum mearum» («История моих бедствий»),-- жила в Париже молодая девушка по имени Элоиза... Прекрасная собою, она еще более блистала умом, нежели красотою». Дядя ее, каноник Фульбер, желая дать ей наилучшее образование, пошел навстречу предложению А. принять его к себе в дом как нахлебника и домашнего учителя. «Так Фульбер отдал нежную овечку голодному волку. Он полагался на невинность Элоизы и на мою репутацию мудрости... Скоро мы имели одно сердце. Мы искали уединения, которого требует наука, и, далекая от взоров, любовь наша наслаждалась этим уединением. Перед нами лежали открытые книги, но в уроках наших было больше слов любви, чем наставлений мудрости, больше поцелуев, чем правил науки... В нашей нежности мы прошли все фазы любви». Для аудитории А. не было тайной увлечение учителя. Он стал небрежно относиться к преподаванию, «повторяя на лекциях эхо прежних слов». Если он сочинял стихи, то это «были песни любви, а не аксиомы философии». «Одаренный талантом слова и пения,-- пишет ему впоследствии Элоиза,-- вы заставили звучать на всех устах имя Элоизы»... Вскоре Элоиза почувствовала себя матерью. Опасаясь гнева дяди, А. увез ее в Бретань и вступил с ней в брак, который, однако, должен был остаться тайным. Так желала сама Элоиза, опасавшаяся разрушения церковной карьеры А. Когда Элоиза, желая положить конец слухам об этом браке, приняла в Аржантее одеяние (но еще не пострижение) монахини, Фульбер решил отомстить А. Он ворвался в спальню А. и подверг его кастрации. Это определило резкий перелом в жизни А. Жестоко страдая физически и морально, он решил уйти от мира, вступил монахом в Сен-Дени и убедил 19-летнюю Элоизу принять покрывало монахини. Что-то озлобленно-резкое и сухое чувствуется в нем отныне. Ожесточенный аскет, он только с горечью вспоминает радости минувшей любви. Стихов он больше не пишет.
Постигшее А. несчастье, однако, лишь на время прервало его профессорскую деятельность. Ученики осаждают его просьбами возобновить преподавание «во славу Божию». На это охотно дает ему согласие конвент Сен-Дени, которому был в тягость беспокойный собрат. Второй период учительства окружает имя А. еще большим блеском. Смелое и остроумное приложение логических приемов к разрешению богословских проблем вызывает взрыв восторга в учениках, зависть в соперниках, тревогу в церкви. Обвинение в ереси в 1121 ставит А. подсудимым перед Суассонским собором. Несмотря на благоприятное отношение к А. некоторых судей, несмотря на то, что при обсуждении инкриминируемой книги («Introductio ad theologiam», «Введение в богословие») судьи уличили друг друга в грубом невежестве и еретических заблуждениях, А. был осужден и должен был собственными руками бросить в огонь свою книгу. Он был послан на исправление в аббатство Св. Медарда, но папский легат разрешил ему вернуться в Сен-Дени. Когда в исторических расследованиях своих о происхождении аббатства он коснулся легенды о св. Дионисии и стал доказывать, что основателем его был не Дионисий Ареопагит, который никогда не был в Галлии и мощи которого покоятся в Греции,-- монахи стали грозить А. гневом короля за унижение славы знаменитой базилики. А. должен был спасаться бегством. В лесах между Ножаном и Труа он построил хижину, вокруг которой выросли шалаши учеников. Тут же был воздвигнут храм, который А., в духе провозглашенного им учения о Св. Троице, посвятил Духу-Утешителю (Параклету).
В то время уже несколько лет раздавалась страстная проповедь св. Бернарда Клервоского и вырастали основываемые им монастыри. Большинство шло за восторженным мистиком, проповедником смиренной любовной покорности непостижимому Богу и беззаветного послушания Его церкви на земле и было враждебно гордому, пытливому духу А. Сочинение А. «Scito te ipsum» («Познай самого себя») в связи со слухами о вольной жизни ученой колонии дало повод к новым обвинениям против А. Он покинул Пара-клет. Монахи обители Сен-Жильда (St. Gildes de Ruys) в Бретани избрали его своим аббатом. Дикая страна, непонятный ему язык, распущенные монахи, надеявшиеся найти в А. снисходительного аббата и встретив вместо того строгого начальника, стали вести против него непрерывную войну,-- все это вскоре привело его в отчаяние. В тяжелом настроении он написал личные воспоминания, озаглавленные «Historia calamita-tum mearum». Как и аналогичное им по содержанию «Письмо к другу», они распространились среди его почитателей и дошли до Элоизы. Чтимая сестрами, настоятельница Аржантея по-прежнему терзалась страстной любовью к супругу. Письмо ее к А. полно жалоб и признаний, не передаваемых в их откровенной страстности. Но любовь умерла в искалеченном теле и ожесточенной душе А. К прежней подруге у него сохранилось только дружеское чувство. Он тщательно разрешает в письмах ее нравственные затруднения, ее богословские и практические вопросы. Когда преследования аббата Сен-Дени лишили приюта сестер Аржантея, А. предоставил им Параклет, сам посещал новую обитель, наставляя сестер, привлекая своей проповедью богатых благотворителей. Между тем отношения его с монахами Сен-Жильда до крайности обострились: они вливали ему яд в Св. Дары и подстерегали его в темноте с целью убить его. Он покинул негостеприимную обитель и еще раз появился на профессорской кафедре. В 1136 он открыл школу в Париже, на горе Св. Женевьевы. В новых теологических трактатах он старался смягчить и выяснить то, что вызвало обвинение его в ереси. Столпы церкви нашли в них новые, худшие заблуждения. Носителем обвинений явился на этот раз сам св. Бернард.
Страницы: 1, 2
