9
Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова
Исторический факультет
Н.А. Бердяев о смысле истории.
доклад по истории философии
студента II курса д/о
Ветченко
Руководитель семинара:
Халуторных
Москва
Становление Н.А. Бердяева как самостоятельного и оригинального мыслителя произошло именно через философию истории. В работе «Смысл истории» (1923) он дает следующее ее базисное определение:
«Философия истории, историческое познание, есть один из путей к познанию духовной действительности. Это есть наука о духе, приобщающая нас к тайнам духовной жизни... Философия истории берет человека в совокупности действия всех мировых сил, т.е. в величайшей полноте и величайшей конкретности... и эта совокупность мировых сил порождает действительность высшего порядка, которую мы именуем исторической действительностью» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С. 13, 14..
Однако понять философию истории Бердяева невозможно без его общефилософских воззрений. Центральное место в его учении занимает философская антропология - учение о свободе человека и его духовности, которая разворачивается как историческая драма борьбы природного и духовного начал в человеке и его истории.
В обосновании этой идеи Бердяевым можно выделить четыре основных направления: 1)обоснование абсолютной свободы человека как условия его существования и творчества; 2)разработка метафизики духа на основе истолкования религиозно-мистических интуиций о свободно духовных отношениях человека с Богом; 3)истолкование мира и общества как результата объективации творческой деятельности человека и их антиномичности; 4)осмысление духовного опыта человечества как способа преодоления антиномии путем «просветления» объективированного, «падшего» мира. В обосновании своих философских построений Бердяев использует христианское вероучение, видя в нем символическое выражение подлинной теогонии мира, тайну которой он стремится разгадать и представить в своем варианте философии христианского экзистенциализма с выходом на учение о судьбе человека и смысле истории.
Исходной философской установкой Бердяева является положение, что только целостный человек, вкорененный в глубину бытия и воодушевляемый Богом, может служить основанием и целью сущего. Духовная жизнь не есть отражение какой-либо реальности, она есть самая реальность. Однако о духе нельзя выработать понятия, хотя можно уловить его признаки. К последним Бердяев относит свободу, творчество, любовь, красоту, добро как Божественное откровение.
Человек, человечество, согласно Бердяеву, существует предвечно в замысле Божьем. А это значит, что и божественность изначально присуща воплощенному человечеству. Мыслитель убежден, что самой гениальной идеей Бога была идея человека, а самой гениальной идеей человека - Бог. Гениальность этих идей и их тождество находят выражение в идее Богочеловечества как единства божественного и человеческого начала в земной и небесной истории. Вслед за Вл. Соловьевым Бердяев исходит из того, что Бог и человек возникли одновременно и местом их встречи стало духовное поприще. «Бог возжелал своего другого и ответной любви его». Так произошло творение мира, средоточием которого изначально был человек. Но одновременно в результате этого миротворения и безличное божество стало Богом.
Таким образом, человек не только результат божественного творения, но и дитя предвечной свободы, без которой он не был бы богоподобным. Он должен был на собственном опыте вкусить все соблазны и тяготы свободы, ответственность за нее перед собственной совестью и перед Богом. Первым результатом испытания свободой стали, согласно Бердяеву, объективация духа в результате разграничения добра и зла и выпадение человека из царства духа в "объективированный" и тем самым искаженный, «падший» мир. «Объективация» является одной из центральных категорий метафизики Бердяева. По своему смыслу она близка таким достаточно распространенным в гегелевской и марксистской философии понятиям, как «отчуждение» и «опредмечивание».
Объективация означает выброшенность человека во вне, его подчинение власти необходимости, пространства, времени, рациональности. Бердяев выделяет основные признаки объектированного мира, которые и определяют условия существования человека, его рабского положения в этом мире: отчуждение объекта от субъекта; поглощенность неповторимо-индивидуального, личного общим, безлично-универсальным; господство необходимости, детерминации извне, подавление и закрытие свободы; приспособление к массивности мира и истории, к среднему человеку, социализация человека и его мнений, уничтожающая оригинальность. В результате объективации происходит раздвоение мира на феноменальный, или эмпирический, в который человек оказался выброшенным, и оставшийся по ту сторону, ноуменальный мир. Закрепленная сознанием привычка жить в этом «падшем мире» привела к тому, что именно он признается первичным, действительным миром. Эта раздвоенность порождает трагизм человеческого существования. Человек переживает острое чувство одиночества, страха перед существующим миром и тоски по мирам иным, отблески которых прорываются в его снах, мистических прозрениях и творческих интуициях. В порядке компенсации за утраченную возможность непосредственного общения с Богом у человечества вырабатывается способность познания мира и творчества в условиях объективированного, «падшего» мира. Творчество есть прорыв духа из небытия и свободы в бытие и мир истории. Однако даже в моменты наивысшего духовного напряжения в процессе творчества человек роковым образом обречен на объективацию своих творений в падшем мире и тем самым усугубляет его падшесть. Это противоречие целиком переносится и на философию Бердяева.
Его философия истории начинается с разведения понятий «историческое» и «историзм». «Историзм» относится к исторической науке, имеющей дело с эмпирическим, или феноменальным миром исторических событий, совершающихся в разорванном времени одно после другого, вытесняющих это другое. «Историческое» - сфера философии истории. В нем раскрывается сущность бытия и духовная сущность самого человека. «Историческое» есть конкретная, сращенная во времени, целостная форма человеческого бытия. «Историческое» не только универсально, но и индивидуально. Человек находится в историческом и историческое находится в человеке. «Между человеком и «историческим» существует такое глубокое, такое таинственное в своей первооснове сращение, такая конкретная взаимосвязь, что разрыв их невозможен. Нельзя выделить человека из истории, нельзя взять его абстрактно, и нельзя выделить историю из человека» Там же. С.14..
Вместе с тем история далеко не всегда совпадает с сущностью исторического. Более того, историзм, свойственный исторической науке, сплошь и рядом бывает весьма далек от «тайны исторического». Конечно, замечает Бердяев, «историческое» не следует рассматривать по аналогии с материальной, физической или географической, реальностью. «Историческое» есть реальность особого рода. Историческое есть такая конкретная и цельная реальность, в которой человек является одновременно и субъектом и объектом истории, а настоящее пребывает в прошлом и будущем.
Проблема исторического неразрывно связана с вопросом о природе и специфике времени, о соотношении времени и вечности, потому что история есть процесс во времени, ускоренном в вечности. Бердяев соглашается с Кантом, относящим время к формам чувственного созерцания феноменального мира, ноуменальный же мир - царство вечности, законы которой не поддаются человеческому восприятию. Но он решительно расходится с кенигсбергским мыслителем в истолковании связи между этими двумя мирами, между временем и вечностью. В частности, он различает три времени: время космическое, историческое и экзистенциальное, или «метаисторическое». Время космическое равномерно и имеет метрическое измерение, время историческое как бы вставлено во время историческое и потому оно может иметь метрическое значение по десятилетиям и векам. Но оно направлено грядущему, к новизне. В нем каждое событие неповторимо. Время экзистенциальное не измеряется метрически, его длительность зависит от напряженности переживаний, здесь нет различия между прошлым и будущим, концом и началом, но совершается вечная мистерия духа. История происходит в своем историческом времени. Но она не зачинается в нем и не может в нем кончиться. История причастна ко времени космическому, но по отношению к нему она оказывается лишь подчиненной частью природного процесса, для которого ее существование не имеет никакого смысла. Экзистенциальное время внедряется в историческое время через прорывы метаисторического начала в творчестве. Именно вследствие этого в истории происходят развитие, обогащение, возврат «к чистым истокам».
Историческое время проистекает от прошлого через настоящее к будущему. Причем на эмпирическом уровне будущее «пожирает прошлое», превращая жизнь в кладбище, где на костях умерших отцов воздвигается новая жизнь сынов. В этом процессе настоящее оказывается ускользающе малой величиной, которое поэтому легко приносится в жертву будущему. Но в истории через дурное, разорванное время проявляется истинное метаисторическое время, в котором прошлое живет в настоящем и продолжается в будущем. Поэтому, подчеркивает Бердяев, нет ничего важней для исторического познания, как установление должного отношения к прошлому и будущему, необходимо преодолеть тот культ будущего, во имя которого различные теории прогресса приносят в жертву настоящее, предавая забвению прошлое. Разрыв между вечным и временным, между прошлым и будущим есть величайшее заблуждение сознания, служащее препятствием на пути создания подлинной философии истории.
Как особый тип реальности историческое должно иметь свою гносеологию, свою теорию познания. В этой роли и выступает философия истории или историософия. Чтобы проникнуть в тайну исторического, философ должен погрузиться в историю и постигнуть ее как свою судьбу. «Настоящий путь философии истории есть путь к установлению тождества между человеком и историей, между судьбой человека и метафизикой истории» Бердяев Н.А. Смысл истории. М., 1990. С.16.. Это тождество достигается через историческую память как некоторое духовное отношение к «историческому» в историческом познании, которое в результате оказывается внутренне, духовно преображенным и одухотворенным. В определенном смысле историческая память обеспечивает победу вечности над забвением и смертью. Она уходит в самые глубины вечности. Поэтому, заключает Бердяев, «истинная философия истории есть философия победы истинной жизни над смертью, есть приобщение человека к другой, бесконечно более широкой и богатой действительности, чем та, в которую он ввергнут непосредственной эмпирией» Там же. С.17..
Страницы: 1, 2
