Научная картина мира представляет собой не просто сумму или набор отдельных знаний, а результат их взаимосогласования и организации в новую целостность, т.е. в систему. С этим связана такая характеристика научной картины мира, как ее системность. Назначение научной картины мира как свода сведений состоит в обеспечении синтеза знаний. Отсюда вытекает ее интегративная функция.
Научная картина мира носит парадигмальный характер, так как она задает систему установок и принципов освоения универсума. Накладывая определенные ограничения на характер допущений "разумных" новых гипотез научная картина мира, тем самым направляет движение мысли. Ее содержание обусловливает способ видения мира, поскольку влияет на формирование социокультурных, этических, методологических и логических норм научного исследования. Поэтому можно говорить о нормативной, а также о психологической функциях научной картины мира, создающей общетеоретический фон исследования и координирующей ориентиры научного поиска.
Эволюция современной научной картины мира предполагает движение от классической к неклассической и постнеклассической картине мира (о чем шла уже речь). Европейская наука стартовала с принятия классической научной картины мира, которая была основана на достижениях Галилея и Ньютона, господствовала на протяжении достаточно продолжительного периода - до конца прошлого столетия. Она претендовала на привилегию обладания истинным знанием. Ей соответствует графический образ прогрессивно направленного линейного развития с жестко однозначной детерминацией. Прошлое определяет настоящее так же изначально, как и настоящее определяет будущее. Все состояния мира, от бесконечно отдаленного былого до весьма далекого грядущего, могут быть просчитаны и предсказаны. Классическая картина мира осуществляла описание объектов, как если бы они существовали сами по себе в строго заданной системе координат. В ней четко соблюдалась ориентация на "онтос", т.е. то, что есть в его фрагментарности и изолированности. Основным условием становилось требование элиминации всего того, что относилось либо к субъекту познания, либо к возмущающим факторам и помехам.
Строго однозначная причинно-следственная зависимость возводилась в ранг объяснительного эталона. Она укрепляла претензии научной рациональности на обнаружение некоего общего правила или единственно верного метода, гарантирующего построение истинной теории. Естественнонаучной базой данной модели была Ньютонова Вселенная с ее постоянными обитателями: всеведущим субъектом и всезнающим Демоном Лапласа, якобы знающим положение дел во Вселенной на всех ее уровнях, от мельчайших частиц до всеобщего целого. Лишенные значимости атомарные события не оказывали никакого воздействия на субстанционально незыблемый пространственно-временной континуум.
Неклассическая картина мира, пришедшая на смену классической, родилась под влиянием первых теорий термодинамики, оспаривающих универсальность законов классической механики. Переход к неклассическому мышлению был осуществлен в период революции в естествознании на рубеже XIX-XX вв., в том числе и под влиянием теории относительности. Графическая модель неклассической картины мира опирается на образ синусоиды, омывающей магистральную направляющую развития. В ней возникает более гибкая схема детерминации, нежели в линейном процессе, и учитывается новый фактор - роль случая. Развитие системы мыслится направленно, но ее состояние в каждый момент времени не детерминировано. Неклассическое сознание постоянно наталкивалось на ситуации погруженности в действительность. Оно ощущало свою предельную зависимость от социальных обстоятельств и одновременно льстило себя надеждами на участие в формировании "созвездия" возможностей.
В постнеклассической методологии очень популярны такие понятия, как бифуркация, флуктуация, хаосомность, диссипация, странные аттракторы, нелинейность. Они наделяются категориальным статусом и используются для объяснения поведения всех типов систем: доорганизмических, организмических, социальных, деятельностных, этнических, духовных и пр.
В условиях, далеких от равновесия, действуют бифуркационные механизмы. Они предполагают наличие точек раздвоения и неединственность продолжения развития. Результаты их действия труднопредсказуемы. По мнению И. Пригожина, бифуркационные процессы свидетельствуют об усложнении системы; Н. Моисеев утверждает, что "каждое состояние социальной системы является бифуркационным".
Оправданная в человекоразмерном бытии социологизация категорий порядка и хаоса имеет своим следствием негативное отношение к хаотическим структурам и полное принятие упорядоченных. Тем самым наиболее наглядно демонстрируется двойственная (антропологично-дезантропологичная) ориентация современной философии. Научно-теоретическое сознание делает шаг к конструктивному пониманию роли и значимости процессов хаотизации в современной синергетической парадигме. Социальная практика осуществляет экспансию против хаосомности, неопределенности, сопровождая их сугубо негативными оценочными формулами, стремясь вытолкнуть за пределы методологического анализа. Последнее выражается в торжестве рационалистических утопий и тоталитарных режимов, желающих установить "полный порядок" и поддерживать его с "железной необходимостью".
В-80. Научная рациональность и проблема диалога культур.
Обнаружение пределов в развитии современной цивилизации побуждает пересмотреть ценность рационализма. Постепенно ста-новится понятным, что кризисы нашей цивилизации -- экологи-ческий, эсхатологический, антропологический, культурный -- вза-имосвязаны, причем техника является одним из факторов этого гло-бального неблагополучия. Рост негативизма по отношению к науке и разуму в современном обществе и предложения не связывать судьбы человеческой свободы с культивированием рационального начала связаны прежде всего с отрицательными последствиями техничес-кого развития. Общество поэтому нуждается в изменении приори-тетов своей социальной и технологической деятельности, и огром-ную роль в решении этих проблем должна играть наука.
Нужно отметить, что в традиционную научную картину мира входит представление о том, что все проблемы, возникающие в результате научно-технического прогресса, можно решить рацио-нальным способом. При этом полагается, что не только экологи-ческая проблема разрешима на путях развития науки посредством создания малоотходных производств, технологий с замкнутыми циклами и т. д., но и вторая глобальная проблема (духовный кри-зис) преодолима при помощи НТП.
Но социальная деятельность принадлежит различным культур-ным подсистемам и подчиняется их логике, в частности, ценност-ным отношениям. Особенностью культурных систем, в отличие от рационально организованной деятельности, является борьба разноориентированных, иногда противоположных, сил и ценностей. Вследствие этого реализация одних видов деятельности, не учиты-вающая бытие других деятельностей, может давать результаты, противоположные ожидаемым. Природа человеческой деятельно-сти содержит два слоя -- акты деятельности, организованные на рациональной основе и культурные подсистемы, подчиняющиеся иной логике. Поэтому большинство современных общественных проблем невозможно решить исключительно научно-рациональ-ным, техническим путем.
Наиболее радикальным средством разрешения кризиса пред-ставляется критическое переосмысление идей, лежащих в основа-нии техногенной цивилизации. Западноевропейская культура по-родила субъект-объектный принцип, согласно которому окружа-ющему миру приписывался лишь статус средства. Поэтому необходимо изменить лежащую в основе технического прогресса ду-ховно-ценностную мотивацию. При этом наряду с другими усилия-ми необходимо пересмотреть и ту картину мира, в которой природа понимается как условие нашей технократической деятельности.
Мы уже отмечали происходящие изменения в типе научной ра-циональности. Черты постнеклассической рациональности прояв-ляются при переходе к исследованию сложных исторически раз-вивающихся систем. Постнеклассическая рациональность хотя и сужает поле действия предшествующих ей исследовательских стра-тегий, но не отменяет их, сама становясь гетерогенной сложноорганизованной системой. Увеличение разнообразия научных стра-тегий расширяет и поле мировоззренческих оснований современ-ной науки. Теперь и преобразующую деятельность человека и саму природу начинают понимать иначе. Оказалось, что техника и на-учное знание существенно влияют на природу и человека. Законы природы не вечны, а обусловлены исторически и культурно, а че-ловеческое действие есть орган эволюции природы. Природа яв-ляется не только условием человеческой деятельности и прогрес-са, но и их целью. Она отвечает человеку, ассимилирует его усилия и активность. Идеал естествознания сейчас пересматривается с учетом различения природы, написанной на языке математики, природы как планетарного экологического организма и социаль-ной природы.
Важно при этом, что отказ от европейского проекта модерна вовсе не означает «варваризацию» культуры. Эта идея явно просле-живается в работе Хюбнера «Критика научного разума». Более того, «пароксизмы научно-технической деятельности, -- пишет немецкий философ, -- и связанной с ней идеей прогресса вполне могут свиде-тельствовать о своего рода варварстве»'. Для преодоления кризисов современной цивилизации необходим радикальный поворот в ми-ровоззрении, в самом духовном ядре современного человека.
Сформировавшаяся в рамках постнеклассической науки стра-тегия деятельности с саморазвивающимися системами порождает перекличку между западной и восточными культурами. Выясня-ется, что современный тип научно-технического развития можно согласовать с мировоззренческими идеями восточных культур. Человекоразмерные системы требуют особых стратегий деятельнос-ти, в которых существенную роль играют несиловые взаимодей-ствия, основанные на синергетических эффектах. В рамках такой деятельности возникает новый тип интеграции истины и нрав-ственности, целерационального и ценностнорационального дей-ствий. Технологическая деятельность с такими системами предпо-лагает учет спектра возможных траекторий системы и сталкивает-ся с проблемой выбора определенного сценария развития из множества возможных. Ориентирами этого выбора служат не толь-ко знания, но и нравственные принципы.
Говоря о необходимости изменения идеалов рациональности, речь нужно вести не только о науке и научной деятельности, сколько о человеческой деятельности вообще.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25, 26, 27, 28, 29
