Во-вторых, путаница между личной и частной формами собственности, прежде всего на понятийном уровне, зачастую может стать причиной проявления своего рода коллизий на политическом уровне. Наглядным подтверждением чему может служить пример, связанный с построением небезызвестного социалистического общества.

В-третьих, сегодня много внимания, в том числе даже на законодательном уровне, уделяется развитию малого и среднего бизнеса, формированию в каждой из стран СНГ своего, национального, так называемого среднего класса. Думается, что здесь наряду с чисто экономическими показателями, такими как среднегодовая численность занятых, балансовая стоимость основных фондов и т.д., подспудно фигурирует, но нигде не обозначается такой параметр, как размер богатства, который различными, в том числе и нелегальными способами, может из разряда частной, превратиться в разряд личной собственности, т.е. принять форму личного капитала.

Не случайно, видимо, в современной Росси представители малого, да и части среднего бизнеса определяются на понятийном уровне как «коммерческий пролетариат», которому в основной массе уже сегодня, как и настоящему пролетариату, заказан путь в капиталисты. И причиной тому являются чисто экономические законы - очень богатыми в обществе могут быть только единицы. И именно этот узкий круг лиц, образовавшийся на всем постсоветском пространстве, и сумевший за столь короткий срок различными способами сколотить свои личные состояния, уже вполне открыто именуется олигархами.

Все это наглядно свидетельствует о том, что отношения, основанные не только на частной, но и на личной собственности, сегодня во всем мире - это объективная реальность. Вполне просматриваются и законы, по которым функционируют подобного рода отношения. На этой основе, вполне можно утверждать, что уже существует и определенная институциональная база, которая только требует ее официального признания и соответствующего законодательно-правового закрепления.

Вместе с выявлением сущности личной и частной собственности особое внимание следует уделить детальной проработке понятий, отражающих сущность и других форм собственности, в частности, такого ее вида, как государственная собственность. В контексте новой, субъект-субъектной парадигмы эта форма собственности выступает не столько альтернативой личной собственности, сколько тем оптимумом, который обеспечивает самодостаточное существование любой страны как социальной целостности, высшими ценностями которой, не только на словах, но и на деле, «являются человек, его жизнь, права и свободы».

В этой связи, в основу формирования государственной собственности может быть положен принцип, исключающий возможность полного или допускающий лишь частичное (не боле 49%) отчуждение собственности, которая может находиться только в ведении государства. В ее состав, кроме уже зафиксированных в конституциях разных стран земли, ее недр, воды, растительного и животного мира, других природных ресурсов, и т.д., следует включить и объекты хозяйственного, оборонного и иного назначения. Главное предназначение этого вида собственности - служить обеспечению стране целостного, самодостаточного, безопасного и независимого существования. Именно наличие данного вида собственности и неотчуждаемость его, ни под каким предлогом, позволит стране избежать ситуаций, в которых оно могло бы оказаться в полной или частичной зависимости от любого вида личного, корпоративного или иного, сугубо социумного влияния. Надо менять субъект-объектную парадигму социальной самоорганизации общества на совсем иную. Когда социальное меньшинство будет лишено самой возможности держать остальное социальное окружение в качестве средства (объект) при достижении любого рода своих личных, или корпоративных интересов.

Несомненно, уточнение состава этого вида собственности потребует определенной, научно-обоснованной проработки. Это обусловлено тем, что необходимо четко зафиксировать своеобразную «неотчуждаемую зону», которая действительно может находиться только в зоне общенародного моновладения. И чтобы эта зона была надежно защищено от любого вида личного, частного или социумного посягательства. Данная неотчуждаемая зона нужна не в целях создания в очередной раз «бесхозной» собственности: народное - значит ничье. Она необходима для практической реализации конституционного требования о том, что «пользование ею должно одновременно служить общественному благу» (11, с. 55).

В случае же передачи части государственной собственности именно в частное владение, определяющим должен являться принцип, исключающий возможность ее перехода, безусловно и исключительно только в личную собственность отдельного человека или определенного, ограниченного круга лиц. Для этого необходимо, чтобы любой ее подобный переход предварял бы ряд вполне четких и конкретных условий: сроки, характер владения, состав владельцем, круг конкретных обязательств последних и т.п. Отсутствие или невыполнение новым владельцем требований подобного рода условий должно служить определяющим критерием, предотвращающим саму возможность перехода государственной собственности в любой иной вид владения ею. Все это необходимо чтобы, с одной стороны, данный вид собственности ни по чьей воле: ни госчиновника, ни частника не мог бы быть лишен статуса государственного. А с другой, сам процесс ее использования не шел бы вразрез с интересами, как рядовых граждан страны, так и всего государства в целом.

Таким образом, можно сделать следующий вывод. Дальнейшее игнорирование, особенно на территории всего постсоветского пространства, различия в понимании сущности таких важнейших базовых форм института собственности, какими являются личная, как безусловная, и частная, как условная, формы владения неминуемо ведет к тому, что:

- сфера экономики все больше становится ареной безраздельного господства принципов, всячески способствующих безудержному процессу личного обогащения одних, за счет изобретения всевозможного рода технологий по переводу различных видов обусловленной собственности, а значит фактически им не принадлежащую, в их личную, как безусловную форму моновладения. И такой факт, как обилие существующих на сегодня в этих государствах вариантов налоговых кодексов, и ужесточение репрессивных мер к нарушителям их требований, и посему направленных, якобы, на обуздание этого процесса в целом, представляет собой наглядный пример того, что они еще очень далеки от контроля над ним. А все попытки создания так называемой социально ориентированной экономики и формирования якобы социально ориентированного бизнеса в большинстве своем можно отнести, скорее всего, к разряду только благих пожеланий;

- сфера права, официально признающая незыблемость именно частной собственности, и беря под свою защиту интересы частника, на самом деле стоит на страже интересов, в первую очередь владельцев именно личной собственности. Что, в конечном итоге придает самому праву псевдо и даже антиправовой характер;

- сфера политики, по своей сути является ареной открытого, а в большей мере и закулисного лоббирования интересов в первую очередь личных интересов именно так называемой субъектоподобной (экономической, властно-политической и других видов) элиты. Однако, под угрозой со стороны недовольства другой, основной массы населения этих стран, сегодня она вынуждена, во многих случаях, идти на компромисс, с целью примирения все более усиливающегося несовпадения этих интересов. А сохранение путаницы в этих видах собственности на понятийном уровне позволяет власти оставлять за собой право всегда обуздать любого частника за счет именно обусловленного характера данного вида собственности. Ведь права конкретного человека всегда можно ограничить за счет небольшого условия, «кроме случаев, специально оговоренных законом». А это значит, что признание со стороны любого государства действительно личной собственности, как безусловной формы моновладения, на практике означает выход общества на уровень доминирования принципов совсем иной - субъек-субъектной парадигмы социальной самоорганизации. Означающей уже даже на первых порах признание приоритета интересов человека, пусть пока не везде и не всегда, но, все же, перед любым другим их видом: государственным, коллективным или общества в целом. Что и соответствует духу формирования гражданского общества, существующего на условиях доминирования принципов рыночных отношений и правового государства.

В этой связи, на всем постсоветском пространстве при построении нового, действительно гражданского общества и правового государства необходимо много сделать в сфере переосмысления и понимания сути, как института собственности, так и его конституционно-правового оформления. По нашему мнению, можно утверждать, что от отношения в обществе к институту частной собственности полностью зависит сущность и содержание всей институционально-правовой архитектуры общества, которая может либо способствовать, либо тормозить развитие всего общества.

Литература

1.Антология мировой философии. В 4-х т. - М.:Мысль, 1969. - Т.1, ч.1. - 576 с.

2.Анисимов О.С. Методология и цивилизационное самоопределение в ХХI веке. - М., 2008. - 294 с.

3.Анисимов О.С. Введение в политологию (Критериальное обеспечение построения демократического общества). - М., 1991. - 96 с.

4.Братусь Д. Право собственности: от общего к частному // Юрист, 2005. - № 3. - С. 84-93.

5.Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М.: Мысль, 1990. - 524 с.

6.Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т. 4. - С. 419-459.

7.Назарбаев Н.А. Ключи от кризиса // Российская газета, 2 февраля 2009 года.

8.Никовская Л.И, Степанов Е.И. Экономика как предмет для политики (конфликтологический подход) // Экономика и политика в переходном обществе: кризис взаимодействия. - М., 2000. - С. 5-19.

9.Пайпс Р. Свобода и собственность. - М.: Московская Школа Политических исследований, 2000. - 415 с.

10.Конституции стран СНГ / Сост. Ю. Булуктаев. - Алматы: Жетi жаргы, 1999. - 416 с.

11.Конституция Республики Казахстан. - Алматы: Жетті Жар?ы, 1988. - 100 с.

Страницы: 1, 2, 3, 4